С неврозом по жизни - Андрей Курпатов Страница 55

Гнев – это «нападение», так что кроме собственноэмоциональных реакций он сопровождается специфическим состоянием тела:нарастает мышечное напряжение, учащается сердцебиение, повышается артериальноедавление. Все эти телесные проявления необходимы для осуществления вашегогнева, однако же если вы подавляете возможные «неприличные» реакции, то вашетелесное состояние оказывается фактически единственным способом разрядки.

На уровне подсознания происходит переключение спсихологической части эмоции на телесную ее часть. То есть вся сила вашегораздражения переходит внутрь, в организм, а сознание, вполне вероятно, незаметит не только этого переключения, но даже и того, что вы испытали гнев. Неслучайно специальными исследованиями было показано, что люди, страдающиегипертонией, внешне, как правило, очень обходительные и милые, но на самом делеони испытывают зачастую сильнейшие чувства гнева и раздражения, чего, впрочем,не только не проявляют, но часто и не осознают.

Современный цивилизованный человек путем работы над собойприучается скрывать свои мышечные рефлексы, и только изменение сердечнойдеятельности все еще может нам указать на его переживания. Таким образом,сердце было и осталось органом чувств, тонко указывающим наше субъективноесостояние и всегда его изобличающим.

И. П. Павлов

Для доказательства этого феномена Ю. М. Репин и В. Г.Старцев провели очень интересный, хотя и не самый гуманный эксперимент наобезьянах в знаменитом Сухумском обезьяннике. У обезьян, хотя они ближайшиенаши родственники, человеческого сознания нет, не знают они и человеческихправил приличия, поэтому если у них возникает гнев, то они его и проявляютсоответствующим образом – нападая на обидчика.

Эти же два исследователя сделали так, чтобы обезьяныподвергались разнообразным раздражающим воздействиям, но не могли проявить своиэмоции – для этого их просто связывали. То есть с помощью такого нехитрогоспособа обезьян временно сделали людьми, которые раздражение испытывают, нопроявлять его не проявляют – сдерживают себя. Что же случилось с этиминесчастными мартышками? Уже через несколько недель после подобной экзекуции увсех подопытных животных развилась гипертония, а также нарушился жировой обмен,что выразилось в развитии атеросклероза и ожирения.

Почему у обезьянок развились атеросклероз и ожирение – тожепонятно, ведь жир – это запасы энергии. Вследствие хронического стресса обменныепроцессы усиливаются, а поскольку проявить свой гнев обезьянки не могли, товозросшие объемы жира не утилизировались, а накапливались. Животные,подвергавшиеся во время описанного эксперимента стрессу, естественным образомиспытывали целый спектр негативных эмоциональных реакций (прежде всего –гнева), но не имели возможности эти состояния выразить, таким образом ониоказывались в положении человека, вынужденного постоянно контролировать своиэмоциональные реакции. Как и у человека в такой ситуации, у них сталаразвиваться гипертония, а за ней и атеросклероз.

В другом эксперименте самку гиббона отделили от ее самца ипоместили в соседнюю клетку с другим половозрелым самцом этого вида.Догадываетесь, чем дело кончилось? Да, именно так: у самца, разлученного сподругой, наблюдавшего за тем, как она теперь совокупляется с другим самцом,быстро развилась гипертония… Гнев, который не находил для себя выхода в видесоответствующих агрессивных действий, нашел его, углубившись в организмнесчастного гиббона.

Эмоции – сама наша жизнь, это собственно язык организма; онимодифицируют основное возбуждение в соответствии с ситуацией, в которой нужнодействовать.

Фредерик Пёрлз

Что ж, можно думать, что ты не страдаешь от невроза, но вэтом случае придется пострадать твоему организму. Если же ты понимаешь, что вэтом мире все связано, и тело твое не живет отдельно от психического аппарата,то, верно, позаботишься о том, чтобы избавить себя от невротических состояний.

Клинический опыт свидетельствует со всей очевидностью:одними таблетками (гипотензивными средствами) победить гипертонию нельзя,придется еще и с психотерапевтом позаниматься, и лучше раньше, чем позже, покателесная болезнь не зажила своей собственной жизнью, приближая нас к финалунашей.

Не нужно себя насиловать!

Человек, по сути, оказался между молотом и наковальней: нераздражаться он не умеет, а раздражаться нельзя. Если же подавлять раздражение,то придется мириться с гипертонией, атеросклерозом, ожирением, ишемическойболезнью сердца, инфарктом, инсультом. Что же делать?..

Правило первое, причем раз и навсегда: насиловать себянельзя, это вредно для здоровья. Если что-то надо сделать, это надо сделать, нонасиловать себя – это чистой воды безрассудство! Необходимо, прежде всего,разобраться: а почему это надо сделать и кому это надо.

Вот, например, нам не следует раздражаться на родственников.Почему? Потому что это приведет к ряду неблагоприятных последствий: они, т.е.наши родственники, во-первых, расстроятся, во-вторых, сами будут раздражены,в-третьих, нас не услышат (хотя мы и будем кричать в своем раздражении),в-четвертых, воз ни на йоту не сдвинется с места.

Следовательно, нам действительно не нужно раздражаться, ненужно, потому что бессмысленно. Иными словами, нам от нашего раздражения никакогопроку, более того – сплошные убытки! Поэтому не раздражаться – это именно намнужно, нам, а не кому-нибудь, мы в этом сами и заинтересованы.

Побороть дурные привычки легче сегодня, чем завтра.

Конфуций

Итак, если мы поняли, что нам что-то нужно, то очевидно, чторечь должна идти уже не о каком-то там подавлении и сдерживании собственныхэмоций, а о сознательной, осмысленной выработке новых форм поведения, новыхпривычек вести себя в прежних, раздражавших нас до сих пор обстоятельствах.

Привычка – вещь особенная. Если я привык раздражаться вответ на какие-нибудь действия или поступки своих близких, то я будураздражаться в этих ситуациях автоматически. Но в этом случае я уже абсолютносебе не принадлежу, а это, согласитесь, весьма неприятно! Таким образом,выясняется, что насиловать себя у меня нет никаких оснований, нужно простоувидеть, что мое раздражение бессмысленно, с одной стороны, и вредно для менясамого, – с другой.

Что ж, теперь нам известно все, что нужно знать прежде,нежели мы решим изменить свое поведения в ситуациях, традиционно вызывающих унас раздражение. Во-первых, мы знаем, что раздражаемся мы по привычке, а потомураздражаемся не мы сами, а, строго говоря, наша привычка. Во-вторых, понятно,что раздражение – дело затратное, бессмысленное (т.е. неэффективное),неприятное и, главное, влечет за собой последствия, которые нам не нужны ни подкаким соусом.

И вот теперь, увлеченные этими знаниями, мы сталкиваемся сситуацией, которая обычно вызывает у нас раздражение. Например, автобус сначалане приходит, потом приходит, но переполненным, а потому войти в него нетникакой возможности. Другой пример: дети наши не сделали уроки вовремя,разбросали свои вещи и выступили, ко всему прочему, с каким-то очереднымультиматумом. Третий пример: на работе дел невпроворот, а наши дорогиесотрудники решили выйти на восьмичасовой перекур (несмотря на все законы,принятые на этот счет Государственной Думой). Так что, будем раздражаться? Этоведь так естественно, так привычно!