Психика в действии - Эрик Берн Страница 53

Талия-лейн назывался коротенький переулок длиной в один квартал, соединяющий Уолл-стрит и Леонидас-стрит. С одной стороны переулка стояли три узких дома, с другой — три небольших магазина. Один принадлежал мистеру Сейфусу, продававшему книги, второй — мистеру Риду, торговавшему музыкальными товарами, а третий — винный — мистеру Чусбаку. Местные жители утверждали, что всеми делами в магазине Чусбака заправляла его супруга. Мистер Чусбак был для такого занятия слишком кротким и душевным человеком, за что всем нравился. Он любил свои вина и во время трапезы никогда не забывал пропустить стаканчик (I) [12]. Иногда немного выпить позволялось также детям, Талии (получившей имя от названия улицы, где она родилась) и Дону, но миссис Чусбак этого не одобряла, поэтому такое случалось нечасто.

Когда мистер Чусбак умер, жители всего района скорбели по нему. Братья приехали на похороны из самого Детройта. В отличие от него кротостью нрава они не отличались, были шумными здоровяками и скандалистами, и выпивали они отнюдь не стаканчик вина за обедом и ужином, а добрую порцию виски с самого утра, перед уходом на работу, а потом еще столько же вечером, по возвращении домой (2).

После смерти мистера Чусбака вина в его доме больше не держали. Талию и Дона, пока они были детьми, это не слишком волновало. Но когда Дон подрос и поступил в колледж, он научился пить виски. Дон был стеснительным юношей и первое время очень терялся на вечеринках. Но вскоре он обнаружил, что несколько глотков виски придают ему уверенности в себе и он может общаться с девушками не менее бойко, чем его однокурсники (3).

После учебы Дон вернулся в Олимпию красивым и приятным молодым человеком, так что ему не составило большого труда найти себе работу и подружку. Хотя от природы он был тихим, после нескольких рюмок спиртного язык у него развязывался и он проявлял себе неплохим торговым агентом (4). Мистер Гей, занимавшийся недвижимостью и страхованием, перепоручил ему свой страховой бизнес, потому что его собственные сыновья покинули Олимпию. Довольно скоро Дон стал компаньоном мистера Гея.

Иногда Дона тревожило то обстоятельство, что по-настоящему он не умел заводить дружбу с людьми. Находясь в компании, он не мог вымолвить и слова, пока не выпивал несколько рюмок. Зато, выпив, становился очень разговорчивым и обаятельным, что помогло ему подружиться с Мэрилин Гей и ее матерью. Скоро с Мэрилин он уже был накоротке. Они прекрасно проводили время в обществе друг друга. Иногда они оставались дома, составляя компанию миссис Гей, но чаще отправлялись в бар или в ночной клуб Аркадии, где целый вечер пили и болтали, иногда наедине, а иногда с приятелями, с которыми там же и знакомились.

Когда Мэрилин забеременела, это не напугало ни ее, ни Дона, хотя это была, конечно, случайность, произошедшая в одну из тех ночей, когда они слишком много выпили, чтобы соблюдать осторожность. Они поженились, чтобы соблюсти приличия, и стали жить вместе.

Оба супруга питали пристрастие к хорошему виски и обычно ежедневно выпивали немалое количество коктейлей — до обеда, во время обеда и особенно вечерами (5).

С рождением ребенка, однако, ситуация изменилась. У Мэрилин не хватало молока, но врач никакого беспокойства по этому поводу не высказал. Он считал, что искусственное вскармливание ничуть не хуже грудного. Тем не менее он посоветовал Мэрилин на несколько месяцев отказаться от алкоголя. Дон тоже пытался не пить, но это оказалось слишком трудно, потому что без выпивки ему было скучно. К ребенку он особых чувств не питал и иногда выражал недовольство, считая, что Мэрилин проводит с малышом слишком много времени. Он стал находить в ней и другие недостатки. И самое главное, он обнаружил, что, когда они не пьют вместе, ему с ней скучно. Через некоторое время они нашли в себе мужество откровенно поговорить обо всем, но большой пользы это не принесло. Когда они развелись, все решили, что Мэрилин сглупила, ведь Дон виделся окружающим таким очаровательным парнем.

Потеряв семью, Дон снова запил. И теперь он пил гораздо больше прежнего. Иногда он напивался настолько, что уже не казался милым и обаятельным. Однако всегда находились друзья, доводившие его домой, когда сам он идти не мог. Если с утра ему было плохо, он основательно похмелялся и до вечера был как огурчик (6). Окружающие начали тревожиться за него; иногда он и сам беспокоился и пытался остановиться. Ему удавалось продержаться несколько недель без спиртного, но затем, доказав себе и другим, что может не пить, он решал отпраздновать эту победу и уходил в жуткий запой на четыре дня. Он очень стыдился, если по пьянке не выходил на работу, но никогда в этих своих чувствах не признавался. После очередного запоя он опять воздерживался от выпивки пару недель. Однако торговля страховыми полисами, пока он не пил, шла неважно, и это тревожило его. Тогда он не выдерживал и выпивал рюмочку, чтобы поднять настроение. Потом выпивал еще одну и еще и в результате опять уходил в четырехдневный запой, и все эти дни он почти не ел и не спал (7).

В течение следующих трех лет он женился на Алекте Абель и даже успел развестись, а дела его шли все хуже. Когда он не пил, не мог ничего продать, но пить в меру он уже не умел, так что быстро уходил в запой и о работе забывал вообще. Осознав, что пьянство стало для него серьезной проблемой, он обратился к доктору Трису. Из этого ничего не вышло, потому что услышал от врача, что на лечение уйдет год или два. Дон прикинул, что лечение обойдется ему дороже выпивки, а на горячительные напитки он тратил немало, и решил, что врач попросту хочет на нем заработать. Поэтому он продолжал пить, но разговоры на эту тему начал воспринимать очень болезненно. И если мистер Гей выговаривал Дону за прогул, тот отвечал: «Я же все равно продаю страховок больше любого другого агента в городе!» Мистера Гея такой ответ не удовлетворял, потому что он чувствовал близость полного падения Дона. С парнем пытались говорить и другие, но напрасно. Он только злился (8).

Однажды мать немного попрекнула его, и он воскликнул: «Черт побери, все против меня! Разве я, мужчина, не могу поступать так, как считаю нужным, без глупых женских советов?» Эти слова крепко засели в его голове: «Все против меня!» Иногда он просыпался среди ночи и говорил себе: «Все против меня!» На работе дела шли все хуже, но он уже не испытывал чувства вины. «Взгляните на меня, — говорил он себе, — я образован, хорош собою, умен и знаю толк в страховом бизнесе. И если у меня работа не идет, все это потому, что люди против меня. Как тут не пить? Кто не пил бы, если бы, несмотря на все старания, его мешали с грязью?» Именно это Дон сказал себе в тот день, когда мистер Гей выгнал его с работы (9).