Любовь - Рихард Давид Прехт Страница 50

Эротический соблазн, вероятно, не связан с этими переживаниями, или бывает связан с ними очень редко. Более вероятно, что запечатленные как «хорошие» или «плохие» переживания позже приобретают эротический оттенок и играют роль в формировании предпочтений в выборе партнера, с которым мы хотим жить. Предэротические переживания позже перекодируются в эротические. Так происходит во время полового созревания, но, как правило, еще позже, под влиянием личных сексуальных опытов и переживаний. Мы, например, можем установить, что те качества и манера поведения другого человека, которые вызывают у нас эротическое возбуждение, могут дискредитировать его в наших глазах как потенциального супруга. Справедливо и обратное. Идеальный сердечный друг редко бывает подходящим партнером в постели, во всяком случае, это длится недолго.

Наши карты любви часто отличаются весьма бестолковой топографией. Вполне вероятно, что они нередко оказываются и незавершенными. Как часто молодые женщины предпочитают мужчин старше себя, а достигнув сорока лет, переключают внимание на более молодых мужчин. Что в таких случаях говорит карта любви? Это сигнал о недостатке возбуждения, которое в разных ситуациях вызывают разные мужчины и, более того, мужчины разных типов. Представляется, что любовные карты — вещь весьма вариабельная, а некоторые кроки местности — всякие там холмы и долины — добавляются к ней уже в зрелом возрасте.

Таким образом, установки карт любви не связаны строгостями генетического кода. Они описывают развитие нашего любовного поведения, а не определяют его, как определяют гены рост организма. Мы не проецируем наши жестко очерченные и неизменные представления на любимых нами людей, как считает Мани.

Неоспоримо, что опыт переживаний раннего — и не только раннего детства формирует наше эротическое поведение и наши вкусы в выборе партнеров во взрослом состоянии. Многие факторы оказывают здесь свое влияние: роль, которую играет ребенок в семье, внимание, каким его окружают. Влияют на ребенка также половые роли родителей. Если ребенок растет в мирной семье, то во взрослом состоянии ему, вероятно, будет трудно пробиться в жизни. Если же, наоборот, ребенок воспитывается в семье, где царили темпераментные отношения, то и он сам скорее всего вырастет таким же и будет искать темпераментного партнера, так как более спокойные ему быстро наскучат. Тот, кто воспитан милым и дружелюбным, очень часто склонен скрывать свои чувства и в дальнейшем обнаруживает их с большим трудом. Человек, в семье которого любили шутить, будет неуютно чувствовать себя с партнером, лишенным чувства юмора, и так далее.

При этом мы не всегда ищем партнера, который походил на нашего отца или мать. Подчас мы стремимся к полной противоположности — но последствия нередко разочаровывают. Совершенно другой человек, которого мы узнаем в совместной жизни, часто в известном смысле навсегда остается для нас чужим. Эротически он может быть очень привлекателен, но в долгосрочной перспективе могут возникнуть серьезные проблемы.

Почти автоматически мы склонны к тому, чтобы заново разыграть личностную драму, свидетелями которой стали в родительском доме. Мы полагаемся на знакомые образцы и инстинктивно начинаем играть заученные роли. При этом наши фантазии не знают границ. Если мы вырастаем с вынесенным из детства дефицитом любви, то нашего партнера скорее всего ждет разочарование — он будет обманут в своих ожиданиях и надеждах. Он воплотит собой сбывающееся пророчество: мы всегда знали, что недостойны любви.

Самое поразительное заключается в том, что в конце концов подтверждение образца представляется нам более важным, нежели ожидаемое счастье. Негативное чувство, которое не может возбуждать в партнере любовь, тем не менее служит нам подтверждением нашей цельности и идентичности. Сила инерции этой идентичности в большинстве случаев оказывается сильнее любого желания что-то изменить. Очевидно, существует гораздо больше людей, которые думают, что хотят измениться, чем людей, которые, действительно хотят измениться. Не говоря даже о том, что исследователи мозга утверждают, будто наш сложившийся характер способен к изменениям лишь на 20 процентов, можно утверждать, что именно сила инерции характера делает бесполезными книги советов о любви. Мы не можем измениться за одну ночь, только потому что прочитали вечером пару умных советов.

Успокаивает, правда, тот факт, что такая косметическая хирургия души требуется гораздо реже, чем мы думаем. Если мы из раза в раз находим неподходящего нам партнера или партнершу, то скорее всего дело не в нем или не в ней. Во всяком случае, он не настолько плох, чтобы мы не могли кое-чему научиться в отношении себя, а абсолютно подходящих партнеров, вероятно, просто нет. Тирания, которой мы себя подвергаем, разыскивая совершенного партнера, несет с собой куда больше бед и одиночества, чем пара терпимых недостатков.

Причина таких, зачастую бесплодных поисков понятна: люди, вносящие разнообразие и богатство красок в наш мир, редко бывают приспособлены к длительной совместной жизни, а те, кто к ней приспособлен, очень часто тускнеют, превращаясь в невыносимую серость. Эти установки отнюдь не являются законом природы. Многие счастливые браки доказывают, что оригинальность и незаурядность вполне совместимы с долгим совместным проживанием. Тем не менее именно отчуждением скука — те подводные камни, на которых часто терпят крушение супружеские отношения. Отсюда можно заключить, что наше любовное томление направляется, вопреки общему убеждению, в первую очередь не взаимопониманием, защищенностью и единением. По меньшей мере такую же роль играет новизна и душевное возбуждение, ибо ожидания, которые возлагают на любовного партнера — по крайней мере, в нашем индивидуалистическом обществе — можно выразить двумя фразами: «Пойми меня!» и «Сделай мою жизнь интересной!».

Едва ли люди влюбляются только потому, что чувствуют, будто их хорошо понимают. Если верно, что наше эротическое и партнерское поведение закладывается в детстве, то позже, став взрослыми, мы ищем в половой любви обе главные функции наших родителей: привязанность и возбуждение. Наши родители не только защищали и оберегали нас, они, по крайней мере в большинстве случаев, делали нашу жизнь интересной. Таким образом, привязанность и стимуляция являются двумя равноправными составными частями наших притязаний. Таковы же и составные части любви — любви, как долговременной привязанности, если отвлечься от прочих толкований. Все наше романтическое томление движется в том же направлении.

Романтика — это идея о том, как до бесконечности продлить влюбленность, законсервировать влечение и назвать все это «любовью» даже тогда, когда это удается не особенно хорошо — любовные отношения без этого романтического оттенка мы и переживаем как просто отношения, но не как половую любовь. Отнюдь недоверие позволяет нам полностью и радикально изменить чувства, мысли и поступки, в особенности влечение и возбуждение. Даже при влюбленности не обходится без таких насильственных поворотов. Кто же во время приятного и возбуждающего флирта задумывается о грязных носках повседневности?