Спасите игру! Ведь жизнь – это не просто функция - Кристоф Кварх Страница 5

Вот теперь становится по-настоящему интересно, потому что этот вопрос заставляет нас покинуть область биологии игр, и перейти к физике, а в ней — к недавно появившейся науке о поведении сложных систем. Уж там-то, наверное, нечего делать всем этим комбинаторным играм с перебором вариантов? Посмотрим, посмотрим. Вполне вероятно, что с нашей привычкой скользить по поверхности феноменов мы опять попали пальцем в небо.

Что же происходит, когда, например, молекулы воды выстраиваются по отношению друг к другу так, что образуют столь своеобразную и сложную форму как снежинка, и что для этого необходимо?

Если снизить энергию воды слишком быстро — например, заморозив жидкость — она превратится в глыбу льда. Если затем сообщить этому льду слишком много энергии — он растает, закипит и испарится.

Но как получить из воды кристаллы снега? Это можно сделать только при условии, что не будет ни слишком холодно, ни слишком тепло, если энергия, воздействующая на молекулы воды, не слишком велика и не слишком мала, но достаточна, чтобы молекулы получили необходимое «игровое пространство» для свободного взаимодействия. Только тогда они смогут реализовать потенциально заложенную в них способность образовать форму; но если воду нагреть или охладить слишком быстро, это свойство исчезнет.

Очевидно, игровое пространство для образования того, что потенциально заложено даже в неживых молекулах, возникает только тогда, когда поступление энергии не слишком велико, но и не слишком мало. Это интересное открытие позволяет объяснить не только появление снежинок, но и формирование других кристаллических структур. Однако создаётся впечатление, что этому фундаментальному принципу следуют не только кристаллы, но и вообще все сложно организованные системы. Волшебные облака в синем небе, лёгкие морские течения, поразительные структуры речного устья или потрясающие пейзажи пустынь с их блуждающими дюнами — всё это образовалось благодаря игре образующих их компонентов в поисках стабильных отношений, в условиях, когда энергия воды и ветра, воздействовавшая на них, была оптимально сбалансирована.

Точно таким же сложным комплексным феноменом является фейерверк (вот мы и вернулись к названию этой главы) распускающий в вечернем небе свои огненные цветы. Пока энергия запущенной ракеты ещё слишком велика, мы видим просто шипящую и дымящуюся огненную черту; когда она уже истрачена, остаётся только пепельный дождь… Но точно посередине между этими состояниями взрывается тот букет сложнейших световых эффектов, которым мы восхищаемся, запуская фейерверки.

Теперь давайте представим, что есть такой фейерверк, который способен сам вызывать и поддерживать это состояние нестойкого равновесия. Тогда мириады огней не сгорели бы просто так. Особенно если бы они были в состоянии сами производить ту энергию, которая позволяет им пылать и оставаться в небе. Если бы у нас был такой фейерверк, то, глядя в ночное небо, мы наслаждались бы бесконечным огненным спектаклем.

Это было бы тогда похоже на те подвижные, клубящиеся стаи, в которые сбиваются по осени улетающие на юг скворцы. Подобные формы образуют и стаи рыб, и рои комаров на закате. Но вот фейерверк-то как раз так и не может — он не живой. Ведь именно этим живые структуры отличаются от неживых: первые в состоянии сами производить энергию, необходимую для поддержания их в высшей степени сложной внутренней структуры, причём в нужном объёме. Не слишком много и не слишком мало. Когда у живого существа это перестаёт получаться — оно гибнет. От него остаётся только уже неживая материальная структура, которая потихоньку разрушается. Все происходит в точности, как это сформулировано во втором законе термодинамики.

Вот и конец игре жизни. Но допустим, наше живое существо успело оставить потомков. Тогда они могут продолжить дело по-своему. Но, естественно — так же, как их родители и предки, — не в полном одиночестве, а в совместной игре с другими, то есть среди всех тех разнообразнейших живых существ, что участвуют в непрекращающейся игре под названием Жизнь.

Конечно, вся эта совместная жизнь не всегда протекает так уж играючи. Благодаря игровой природе генетического аппарата (вы же помните!) всегда есть те, кто играет лучше других. Им достаются лучшие партнёры, и у них появляются лучшие потомки, которые играют, как правило, ещё виртуознее. Так это и продолжалось бы бесконечно, будь конкуренция и отбор по результатам конкуренции единственными стратегиями, лежащими в основе жизни. Но ведь конкуренция — и об этом часто забывают наши биологи — ведёт только к усиленному или специфическому проявлению тех качеств, которые каким-то образом уже появились ранее. Например, из пятипалых отростков предков современных млекопитающих путём этого «естественного отбора» сформировались лапы крота, ласты кита и крылья летучей мыши. Чем острее конкуренция, тем быстрее приводит она к такой узкой специализации. Среди нас этим путём в лучшем случае появляются спортивные чемпионы и узкие специалисты, подобные флюсу и ничего не знающие за пределами своей области. Но подлинное развитие требует чего-то другого, а не конкурентного отбора тех, кто что-то умеет лучше других.