Убийца сидит напротив. Как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков - Марк Олшейкер Страница 46

Мне было очень трудно поверить, что человек, спокойно и уверенно насиловавший и убивавший детей, может быть настолько озабочен упокоением своей души.

-Тоестьвыне хотите стать блуждающим духом?

- Нет. Думаю, я был заблудшей душой от рождения.

И снова на самом деле он здесь ни при чем.

- Но вы же способны всё изменить, верно? Разве не в этом состоят ваши теперешние духовные убеждения?

- Не знаю я про «всё изменить». Это дело Господне.

- Сожалеете о чем-либо?

- Нет. Немного жалко, что не был отцом получше своим детям, а так нет, ни о чем не жалею.

- Не сожалеете по поводу своей первой жертвы тогда, в 1985-м?

- Нет.

- А что по поводу 1996-го? Тоже никаких сожалений?

- Никаких.

- Может, поступили бы как-то иначе?

- Ну, я бы ее [Кару Радд] в другое место отвез.

- Чтобы ее не обнаружили?

-Да, так, как я сперва и собирался.

- Как, по-вашему, вы ненормальный?

-Да, думаю, есть у меня кое-какие проблемы.

- Знаете, в прошлом люди называли вас чудовищем. А вы как думаете? Считаете себя чудовищем?

-До тюрьмы был. А сейчас я просто заключенный.

- Вас здесь лечат?

- Нет.

- Может, стоит с психологами поработать? При желании, конечно.

- Ну да. Время от времени хожу к здешнему психиатру, но он только... они меня только лекарствами пичкают, чтобы спать по ночам. Но вот так, как с вами, посидеть, поговорить о себе, такого никогда не было вообще-то.

-А вам этого хотелось? Или вы просто не просили об этом?

-Да нет, особо не хотелось. Никогда. До сегодняшнего дня.

-А почему вы согласились на эту беседу?

- Ко мне куча народу обращалась из прессы, просили об интервью, а я всегда отказывал. А теперь я чувствую, что настало время отпустить прошлое, обрести покой. Не только их семьям, но и мне, понимаете? Это для меня большой жизненный шаг - оставить все это позади.

Из-за откровенных описаний насилия в документальный телефильм вошли лишь небольшие фрагменты нашей беседы, которая впервые обнародуется на этих страницах. Забавно, но когда телевизионным начальникам показа­ли запись интервью, «выступление» Джозефа Кондро впечатлило их куда больше, чем мое. От меня они хотели конфликтности: я должен был нападать на собеседника, не скрывая своего гневного возмущения его злодеяниями. Похоже, в моем лице им был нужен «злой коп».

Что бы ни чувствовал при этом я сам, в моих тюремных беседах с жестокими преступниками было очень важно установить некий контакт с исследуемым с целью узнать его как можно лучше. Выражая свое собственное гневное возмущение, достичь этого невозможно. На самом деле я был очень удивлен, прочитав в рецензии на нашу переда­чу следующее замечание о себе: «Рассказ Кондро об убийстве восьмилетней дочери своего друга настолько мер­зок, что даже обычно невозмутимый Дуглас говорит ему: "Вы же убили маленькую девочку!"» Наверное, это был максимум эмоциональности, который я когда-либо позволил себе в этих ситуациях.

Изображать из себя персонажа Клинта Иствуда перед камерами, может, и соблазнительно. Еще большее эмо­циональное удовлетворение дала бы возможность публично выбить из этого персонажа все его дерьмо (хотя в ре­альной жизни за это дают срок). Но я старался объяснить, что любой другой подход, помимо успешно применявше­гося нами во времена работы в ФБР, будет контрпродуктивным. Моя задача - разговорить этих людей, выяснить, что происходит и происходило в их головах. Агрессивностью и гневным осуждением этого не достичь. В конечном счете разговор с убийцей - игра в долгую, где каждый ход тщательно обдуман. Гнев, возмущение, негодование - все эти эмоции постоянно присутствуют внутри тебя, но не принесут пользы, если выплеснутся наружу.

Хотя рецензии на нашу передачу были положительными, она, по всей видимости, не очень устроила телеканал MSNBC, и сериал был заморожен. Вообще-то, наверное, единственным способом адекватно передать происходя­щее во время глубокого погружения в сознание убийцы является литературное описание, подобное нашей книге. Впрочем, сериал «Охотник за разумом» производства Netflix достаточно точно передает эмоциональную атмосфе­ру таких психологических сражений.

3 мая 2012 года Джозеф Роберт Кондро умер в тюрьме Валла-Валла в возрасте 52 лет. В краткой заметке об этом говорилось, что смерть наступила по естественным причинам. Свидетельство о смерти указывало эти причи­ны конкретнее: терминальная стадия заболевания печени, вызванного гепатитом С. Его похоронили на индейском кладбище «Сосны» в округе Барага, штат Мичиган.

В местной газете мать Кары Дженет назвала эту смерть «огромным облегчением».

В наших исследованиях и практической деятельности Кондро занял уникальное место единственного серийно­го насильника-убийцы, избиравшего своей целью детей хорошо знакомых ему людей. Одно только это стало цен­ным пополнением нашей копилки знаний и опыта. Для нас стало открытием, что в круг подозреваемых нужно вклю­чать всех и что обычные признаки невиновности (сотрудничество с полицией, участие в поисковых мероприятиях, предъявление алиби и любые другие) следует оценивать применительно к конкретным условиям и в сопоставле­нии с косвенными уликами.

Кондро было свойственно поведение человека, подверженного пагубным привычкам. Он сильно зависел от наркотиков и алкоголя. И в его случае зависимое поведение выливалось в сексуальные домогательства, изнасило­вания и убийства. Из беседы с ним я уяснил, что в серийных случаях базовыми психологическими потребностями преступника могут быть могущество и власть в прямой связи с отсутствием у него контроля над побуждениями. Это говорит о зависимом типе личности, однако не означает неспособности контролировать свои действия. В случае Джозефа стремление к могуществу и власти через сексуальное насилие сопровождалось тщательным планирова­нием преступления и не менее тщательным сокрытием его следов. Под воздействием алкоголя и наркотиков пре­ступник может проявлять небрежность и рисковать, но быть пойманным он точно не желает. «Жажда смерти» отно­сится к его жертвам, но никак не к нему самому.

Что все это значит с точки зрения расследования? Во-первых, нужно подвергать тщательной проверке соб­ственные стереотипные представления о том, что из круга подозреваемых исключаются все близкие к жертве пре­ступления люди, не имеющие очевидных мотивов совершить нечто подобное. Кондро опрашивали в полиции несколько раз. Как сказал своему лучшему другу Гамлет: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось на­шим мудрецам».

Во-вторых, если в ходе следствия обнаруживаются так или иначе близкие к жертве преступления лица с при­знаками зависимого типа личности и/или ослабленного контроля над побуждениями, их следует рассматривать как подозреваемых в первую очередь.