Как хороший человек становится негодяем. Эксперименты о механизмах подчинения. Индивид в сетях общества - Стэнли Милгрэм Страница 42

Французы по сравнению с норвежцами гораздо меньше склонны к консенсусу и в социальной, и в политической жизни. Норвежцы обходятся одной-единственной конституцией, составленной в 1814 году, а французы так и не смогли добиться политической стабильности в рамках четырех республик. Едва ли мне стоит формулировать это как закон социальной психологии, однако, похоже, разнообразие мнений, которое мы обнаруживаем во французской общественной жизни, проявляется и на более интимном масштабе. Традиция несогласия и критических суждений просачивается вплоть до бистро на углу. Критическое суждение ценится настолько высоко, что это зачастую выходит за рамки логики, однако само по себе это может объяснять относительно низкий уровень конформности, которая выявлена во французском цикле экспериментов. Более того, как показал Стэнли Шехтер, постоянное наличие широкого спектра мнений помогает личности освободиться от социального давления. Примерно об этом же говорят и недавние исследования поведения американцев на выборах. Выяснилось, что чем больше разных точек зрения знакомы человеку, тем скорее он при голосовании будет придерживаться иного мнения, чем его родная группа. Все эти факторы помогают объяснить, почему студенты-французы выносили относительно независимые суждения.

Так или иначе, эксперименты показывают, что социальная конформность – явление не только американское, как убеждают нас некоторые критики. Определенная доля конформности, похоже, необходима для функционирования любой социальной системы. Проблема в том, чтобы нащупать идеальное равновесие между личной инициативой и подчинением власти.

Можно задаться вопросом, действительно ли при изучении поведенческих различий мы имеем право опираться на границы между странами. Мне представляется, что на них можно ориентироваться только в той степени, в какой они совпадают с различиями в культуре, биологии, окружающей среде. Довольно часто границы представляют собой историческое признание общей культурной практики. Более того, стоит их установить, и они сами по себе задают ограничения на социальную коммуникацию.

С учетом всего этого сравнение национальных культур не должно затемнять колоссальный диапазон привычек и поведения в пределах одной страны. И норвежцы, и французы проявляли всю гамму действий – от полной независимости до полной конформности. Вероятно, невозможно провести никаких исследований национального характера, в которых масштабы общего не приближались бы к масштабу различий и не соответствовали бы ему. Однако это не должно помешать нам в попытках сформулировать нормы и сделать статистически достоверные обобщения паттернов поведения в разных странах.

Сейчас мы планируем дальнейшие исследования национальных черт характера. Недавно на семинаре в Йельском университете студентам дали задание выявить поведенческие характеристики, которые описывали бы эпоху фашизма в истории Германии. В основном студенты предполагали, что немцы агрессивнее американцев, охотнее подчиняются власти и более дисциплинированны. Выдержат ли эти предположения экспериментальную проверку – вопрос пока открытый.