Моральные домогательства. Скрытое насилие в повседневности - Мари-Франс Иригуайан Страница 38

Совестливый человек, имеющий естественную предрасположенность во всем себя винить, является идеальной жертвой. В психиатрии этот тип поведения известен и определяется, например, немецким психиатром Телленбахом ^[26] как преддепрессивный склад характера, меланхолический темперамент. Это люди, которые ценят порядок в сфере производственных и общественных отношений, полностью отдают себя своим близким и не любят, когда им делают одолжение. Любовь к порядку, желание делать все, как надо, приводят к тому, что такие люди берут на себя такое количество работы, которое превосходит возможности среднего человека. Это успокаивает их совесть, потому что они чувствуют, что обременены работой и делами сверх возможных пределов.

Исследователь человеческого поведения Борис Цирюльник ^[27] очень точно отметил: «Часто меланхолики вступают в брак с людьми, лишенными эмоциональности. Наименее чувствительный из них двоих ведет тихую, без особых эмоций жизнь, тем спокойнее, чем больше забот берет на себя меланхолик из-за постоянного чувства вины. Он заботится обо всем, взваливает на себя неприятные обязанности, улаживает проблемы до тех пор, пока, лет через двадцать, изнуренный постоянными жертвами, он наконец не сдается. Он упрекает своего партнера в том, что тот взял от их семейной жизни все хорошее, а ему оставил одни страдания».

Люди с преддепрессивным складом характера завоевывают любовь партнера, отдавая себя целиком, предоставляя себя в его распоряжение, и испытывают большое удовлетворение, оказывая ему услугу или доставляя удовольствие. Они с трудом переносят недоразумения и оплошности и сразу стараются их исправить. В трудных случаях они удваивают усилия, изнуряют себя, но, чувствуя, что обстоятельства сильнее них, работают еще больше, устают и действуют менее эффективно. Порочный круг замыкается, и такие люди обвиняют себя еще больше. Этот процесс может довести человека до самобичевания: «Это моя вина в том, что партнер недоволен и агрессивен». Если происходит какая-либо ошибка, они, как правило, приписывают ее себе. Подобная чрезмерная совестливость связана с боязнью неудачи: бремя ошибки, угрызения совести приносят им слишком большие страдания.

Кроме того, они восприимчивы к чужим суждениям и чужой критике, даже необоснованной. Это заставляет их постоянно оправдываться. Извращенные люди, чувствуя эту слабость, получают удовольствие, заставляя людей с преддепрессивным складом характера сомневаться: «Разве не могло получиться так, что я несознательно совершил нечто, ставшее причиной ошибки, в которой меня сейчас упрекают». Если обвинения необоснованны, то такие люди никогда не могут быть до конца уверены в своей правоте и спрашивают себя, не лучше было бы, несмотря ни на что, согласиться с обвинением.

Подобный аналитический склад ума присущ и агрессорам и жертвам. В обоих случаях имеет место гипертрофированное критическое отношение: у извращенных людей — к внешнему миру, у жертв — к самим себе.

В действительности жертвы принимают на себя чужую вину. Они не признаются себе в том, что по отношению к ним были продемонстрированы агрессивные проявления: взгляды, жесты и слова. Агрессоры проецируют свою вину на жертву. В период агрессии извращенным людям достаточно отрицать что-либо, чтобы жертва начала сомневаться. Поэтому некоторые жертвы прибегают к хитростям, чтобы постфактум убедиться в реальности насилия. Они сохраняют копии почтовой корреспонденции, пытаются найти тайного свидетеля агрессии или же записывают на пленку телефонные разговоры.

Впрочем, у жертв обнаруживается скрытое чувство неполноценности, которое им обычно удается компенсировать, если их не заставят чувствовать себя виноватыми. Жертвы уязвимы, когда им навязывают чувство вины, а это и есть та самая слабость, которая ведет к агрессии. Но это не депрессивное состояние, признаками которого являются грусть и подавленность, а, наоборот, состояние, заставляющее человека проявлять гиперактивность во взаимодействии с обществом.

Встреча, с извращенным человеком, в первое время может осознаваться как стимул для того, чтобы выйти из меланхолической угрюмости. В одной из статей английский психоаналитик Масуд Хан описывает, что именно пассивность женщины с преддепрессивным складом характера дает возможность распоряжаться ею в извращенном супружеском союзе: «Мне кажется, что сильная воля извращенного человека проявляется только в сфере иллюзий, в которой его жертва при своей пассивности соглашается с этой сильной волей» ^[28]. Это начинается как игра, как интеллектуальный поединок. Возникает вызов, на который нужно ответить: быть или не быть партнером такого требовательного человека. Меланхолики «сделаны из эмоций», поэтому они выбирают трудную ситуацию или трудного партнера, чтобы в подобных отношениях найти необходимое возбуждение, которое позволит им почувствовать нечто такое, что поднимет их самооценку.

Можно было бы сказать, что потенциальные жертвы несут в себе какую-то часть меланхолии, в которой сочетаются, с одной стороны, слабости, связанные, возможно, с детскими травмами, а с другой стороны, очень высокая жизнеспособность. Извращенные люди атакуют не меланхоличность, а жизнеспособность жертвы, которую они чувствуют и пытаются присвоить.

Здесь речь идет о противостоянии двух самовлюбленных личностей. Из-за нехватки самолюбия жертву парализует ярость, которая мешает ей сопротивляться, и эта ярость оборачивается против нее самой.