Найди в себе француженку. Искусство быть счастливой - Дебра Оливье Страница 36

Санта собрал эльфов, которые во время поездки сидят на заднем сиденье и смотрят оцифрованную версию «Снеговика Фрости». (Его олени были «освобождены» защитниками прав животных уже много лет назад.)

Санта следит за своим уровнем холестерина и за тем, сколько лишних фунтов набрал за последнее столетие. Он пьет только обезжиренное молоко и ест низкокалорийное печенье.

У Санты появился новый PR-директор, чья миссия – показать американским детям Санту еще до Хэллоуина. Маленькая американка притворяется, что верит в Санта-Клауса, чтобы родители подарили ей эту радиоуправляемую лодочку «Барби на Ривьере».

Из записной книжки француженки: традиции и праздники

Трать на праздничные традиции время, а не деньги. Как и во всем остальном, здесь для француженки меньше – это лучше. Готовь, ешь, пей и собирайся вместе с близкими, чтобы творить воспоминания и чувство общности. Создавай ритуалы праздника. Передавай их по наследству.

Французский Хэллоуин

Во время каждого Хэллоуина французы спрашивают меня, как случилось, что языческий праздник кельтского происхождения стал американским феноменом, – приносящим ежегодный доход в 14 миллиардов долларов. Поэтому, возможно, просто с испугу (а может, потому что хозяева магазинов надеялись подзаработать, продавая мадленки в форме тыквы) французы начали отмечать и этот праздник, правда, с некоторыми галльскими особенностями. Когда группа моих соседей-французов решила распространить ритуалы Хэллоуина в нашем районе, результаты оказались не совсем такими, каких ожидали.

Колядование по парижским квартирам имеет довольно ограниченные возможности – из-за кодовых замков и домофонов. Французы, не привыкшие открывать дверь кому попало, были озадачены самой мыслью о том, что банда ребятишек придет к их порогу требовать конфет. У лифтов и на первых этажах домов развесили объявления о том, что 31 числа ожидается приход группы упырей и гоблинов и им понадобится немного конфет. Но все же большинство французов ничего не поняли. («Mardi gras – это же бразильский праздник, разве нет?» – спросил один пожилой господин.)

На праздник пришли несколько малышей в костюмах клубничек и пчелок, непременный Бэтмен в вытянутых колготках и теплой куртке (в тот Хэллоуин было очень-очень холодно), но в целом французы были одеты каждый в своем индивидуальном стиле: то ли пират, то ли циклоп, цыганка-танцовщица, шпион в черном трико и красном берете, малыш в маске поросенка из папье-маше. Даже просто сказать «сладость или гадость» (во Франции нет точного эквивалента этой фразы, кроме «farce or friandise» («фарш или сласти») считалось неприемлемым (слишком коротко, грубо и невежливо по отношению к сладкому), поэтому один из соседей выступил сам, со сложной оперной арией, включающей отрывок, который дети пели в течение трех долгих минут. Все страстно желали получить сладкое, но были слишком хорошо воспитаны и поэтому ждали и не ныли, пока благонамеренный сосед экономно, одну за другой, распределял конфеты: «…эта конфета для Жака, а эта конфета – для Мари-Надин, а эта конфета для Пьера…» Далее детям сообщили, что эти конфеты они будут есть весь следующий год – и, похоже, они приняли это без особых огорчений.

На уши Бэтмена и береты начал накрапывать дождик, но труппа направилась к следующему дому, где их ожидала такая диковинная вещь, как тыквенный пирог. Тыква – не слишком популярный у французов продукт. Но наша соседка купила свежую тыкву, почистила ее и испекла настоящий тыквенный пирог, добавив сметану, свежемолотый мускатный орех, толченую гвоздику и ром. Нужно было проявить немного терпения, чтобы уговорить мальчишек попробовать пирог. «Я не ем пироги из овощей», – заявил Бэтмен, но, как только они решились, все остались довольны.

Книга

«ПРАЗДНОСТЬ: ГИД ПО ПАРИЖСКИМ ПАРАДОКСАМ»

Эдмунд Уайт

Прочтите эту блестяще написанную книгу ради легкого, соблазнительного портрета Парижа с присущей ему атмосферой праздника и чуда. Уайт – американский офицер французского Ордена Искусств и литературы.

Fin

Большинство французов просто обожают вечеринки. Им не требуется веских причин для праздника – поднять бокалы в тесном кругу или устроить званый ужин. Когда мой муж снимает фильм, вся французская команда регулярно, в конце каждой рабочей недели, устраивает коктейльные вечеринки – неважно, как поздно (а часто – очень даже поздно), неважно, насколько устала команда (а они всегда устают), неважно, где они находятся (в Африке, Исландии – какая разница?). Возможно, тот факт, что в жизни бывает и хорошее, и плохое, и взлеты и падения, означает, что каждый взлет следует отпраздновать. Возможно, просто так, без причины – это естественное человеческое желание, как однажды сказала Надин, которое делает нас чуть более цивилизованными, чем, скажем, орангутанг. Какова бы ни была причина, праздник, la fête, – одна из самых глубоких «фундаментальных вещей», на которую нас призывает обратить внимание Эдит Уортон, анализируя французский стиль жизни. Живи весело, заклинает нас француженка, или жизнь пройдет мимо тебя.

Глава шестая
Дом

Чтобы попасть в парижскую квартиру Катрин, вам нужно выйти на станции метро Bastille. Затем подняться наверх по старой булыжной мостовой улицы де Лаппе, миновать рок-клуб Club Le Balajo и спуститься вниз, на крошечную, имеющую немного запущенный вид улочку (без названия), где вы увидите маленькую красную дверь в когда-то роскошном, а теперь обветшалом особняке XVII века. Позвоните в дверь, и, надеюсь, Катрин вас услышит. Если да, она нажмет кнопку и откроет вам дверь, и вы пешком подниметесь по семи пролетам скрипучей винтовой лестницы (лифт сломан уже лет пять). В конце темного коридора вы увидите дверь Катрин, она будет приоткрыта. Оказавшись внутри, вы с удивлением обнаружите просторное, залитое светом небольшое пространство, в котором соединилось все лучшее, что есть в Старом и Новом Свете. Открытые деревянные балки на потолке и настоящий паркет, огромные окна, впускающие в комнату величественный белый свет парижского неба. Мебель современная и в то же время простая, элегантная и яркая. Здесь немного вещей, но каждый предмет обладает собственной индивидуальностью: огромная картина, важно и исключительно безошибочно висящая на стене над дубовым стулом. Видавший виды персидский ковер и яркая кичевая лампа из 1950-х. Вам немедленно захочется присесть и что-нибудь почитать. Или положить ногу на ногу и поразмышлять. Или выпить залпом стакан виски и пойти танцевать. В этом пространстве есть что-то – душа или энергия, – так ясно выражающее эстетические вкусы его обитательницы. И я ощущала подобную атмосферу в домах всех француженок, которых знаю.

В середине 1900-х годов французский философ Гастон Башляр определил дом как «наш угол мира. Это наша первая вселенная, настоящий космос во всех смыслах этого слова. Если мы посмотрим на него пристальнее, то поймем, что даже в самом скромном жилище есть красота».