Секс, игра и шоколад. Удовольствия и пристрастия - Элвин Бродерик Страница 34

До наших дней дошло большое количество исторических источников, в которых рассказывается о пирах и оргиях, причем в самых разных странах. Пиры, на которых много ели и пили, устраивали в первую очередь для удовольствия, но также и для того, чтобы хозяин мог продемонстрировать свое богатство и подчеркнуть статус.

Одно из самых известных описаний римских пиров можно найти в романе Гая Петрония Арбитра, который жил в I веке н. э., «Сатирикон». До нас дошли только фрагменты, повествующие о приключениях Энклопия и Асцилта, двух молодых людей сомнительной репутации, и их слуги и одновременно любовника Гитона. Эти беспутные молодые люди путешествуют по злачным местам в Южной Италии. Одним из героев является сказочно богатый Тримальхион, который закатывает грандиозные пиры. Центральный эпизод романа – пир Тримальхиона, на котором гости предаются обжорству и разврату и, конечно, пьют вино.

Тримальхион – историческое лицо. Это грек родом из Малой Азии, который попал в рабство к богатому римлянину. Тримальхион сделал своего хозяина еще богаче, проворачивая для него успешные сделки, обогатился при этом и купил себе вольную. Ну, а сделавшись свободным человеком, стал работать только на себя. Он занимался торговлей и ростовщичеством. Его состояние, как утверждают, составляло 30 миллионов сестерциев (римская серебряная монета).

Автор «Сатирикона» Петроний – римский писатель и поэт, который высмеивал общество в своих произведениях. О жизни Петрония подробно рассказывается в «Анналах» Тацита. Петроний был приближенным и даже другом императора Нерона и считался главным экспертом в вопросах вкуса и этикета. Его должность на латыни называлась arbiter elegantiae – или арбитр изящества, законодатель вкуса. В 66 году Нерон обвинил Петрония в связи с участниками заговора Пизона, и Петроний был вынужден вскрыть себе вены. В качестве завещания он оставил подробный перечень бесчинств Нерона и имена участников оргий. Свое самоубийство он превратил в настоящее представление, которому позавидовали бы самые прославленные актеры. Он вскрыл вены, потом перевязал, потом снова вскрыл и делал так несколько раз, и все это время наслаждался обществом своих друзей. И это самоубийство происходило во время последнего в его жизни пира! То ли от потери крови, то ли от обильной еды, а скорее от того и другого, Петроний заснул, чтобы никогда больше не проснуться.

Пир, описанный Петронием, – не результат работы воображения автора. Он регулярно посещал подобные пиры, на которых обилие еды, вина и экстравагантность были нормой. Тацит пишет, что днем сам Петроний спал, а вечерами и ночами работал или наслаждался собой и жизнью. Про него говорили, что он превратил роскошь в искусство.

Что было на описываемом пиру? Вначале, конечно, закуски, которые рабы подали на серебряных тарелках. Перед тем как перейти к следующему блюду, гости омыли руки в вине. После закусок подали бифштекс, говяжьи почки, омаров, гусей и рыбу. Потом принесли огромный котел, вокруг которого плясали танцоры, они же сняли крышку, и гости увидели, как в соусе плавает птица, свиное вымя, кролик и рыба. И только после всего этого наконец подали главное блюдо – дикого кабана, причем никому из гостей никогда в жизни не доводилось видеть такую огромную особь. Вокруг огромного кабана на блюде лежали сделанные из теста поросята. Слуга разрезал кабаний бок – и изнутри туши вылетели живые дрозды. Пир продолжался и продолжался, и лишь самые стойкие смогли дождаться десерта.

Описание Петрония ближе к реальности, чем к карикатуре. Римские пиры действительно были театрализованными представлениями и длились часами. Прилагались большие усилия для обеспечения чувственных удовольствий. Еду и вино всегда красиво украшали и оригинально подавали. В помещениях, где проходили пиры, использовались ароматические масла и живые растения, которые в наши дни заменяют освежители воздуха. Пиры всегда сопровождались музыкой. На них часто выступали танцоры.

Еда и вино были важными составляющими жизни даже простого римлянина. Во многих источниках говорится о том, какое они получали удовольствие от хорошей еды и вина. Первая кулинарная книга в истории вышла из-под пера Гавия Апиция. Это известный римский гурман и чревоугодник, который жил во времена императора Тиберия, его поваренная книга «О приготовлении пищи» (Derecoquinaria) была написана в первые годы I века. В ней содержится несколько сотен рецептов. Апиций промотал большую часть своего состояния и покончил жизнь самоубийством от страха, что не сможет больше вести жизнь на привычном уровне.

Пожалуй, одним из самых известных любителей поесть в истории Великобритании считается Сэмюэль Джонсон (1709–1784), о привычках которого подробно рассказал его друг и биограф Джеймс Босуэлл в книге «Жизнь Сэмюэля Джонсона». Джонсон был критиком, лексикографом, писателем, поэтом, а в целом – образованнейшим человеком своего времени и непререкаемым авторитетом в литературных кругах Англии второй половины XVIII века. Он также прославился своей эксцентричностью и склонностью к праздному времяпрепровождению. Но в наше время он больше всего известен благодаря своему вкладу в лингвистику: Сэмюэль Джонсон – составитель «Словаря английского языка» (1755).

Мемориальная доска, помещенная Королевским обществом искусства на доме, в котором жил Сэмюэль Джонсон

Джеймс Босуэлл пишет, что не знал ни одного другого человека, который бы так любил поесть. Сидя за столом, Джонсон полностью погружался в процесс, казалось, что все его внимание сосредоточено на тарелке. Обычно он не произносил ни слова и не обращал никакого внимания на слова других людей, сидевших за столом.

Когда он ел, у него выступали вены на лбу и появлялись капельки пота – процесс требовал напряжения! С другой стороны, Джонсон мог полностью воздерживаться от еды и не пить любимое вино по нескольку дней, но уж если садился за стол, он не мог есть умеренно. Все друзья поражались тому количеству пищи, которое съедает Джонсон, и не могли даже представить, сколько он съест, если по-настоящему проголодается. Однажды Джонсон полностью отказался от алкоголя и объяснил свое решение: он понял, что «склонен перебрать» и решил, что для него проще не пить вовсе: сила воли всегда имела большое значение в борьбе с пагубными пристрастиями. Но от употребления пищи в большом количестве Джонсон никогда не отказывался.

Известный британский журналист Уильям Лейт честно признался в болезненном пристрастии к еде и даже написал книгу о своей жизни, которую представил как долгую борьбу с алкоголем, сексом, легкими наркотиками. Он жил весело и перепробовал все. Но зависимость от еды пугает его! Чем толще он становится, тем больше он хочет есть, и тем больше ему требуется что-то, что бы его успокоило, а успокаивает его как раз еда. Он желает сладкую булочку с маслом утром так же сильно, как курильщик мечтает о первой сигарете, а наркоман о кокаиновой дорожке. Он сам себе напоминает наркомана, над веной которого уже занесена игла, когда стоит над тостером, или ожидая, как подтает сливочное масло, которое он достал из холодильника. Ему еда нужна немедленно! И это пугает.