Великие мистики, как они есть - Руслан Жуковец Страница 31

Затруднение большинства искателей, пытающихся практиковать осознанность, сродни тому, что когда-то испытывал я, – непониманию. Для человека, привыкшего жить в уме, для кого внимание никогда не являлось отдельной силой, отдельной энергией, и всегда было слито с внешними вещами или внутренними состояниями, понять, как отделить и разделить его, бывает довольно сложно. Мало получить точные указания, нужно еще понять, как их осуществить на деле. С этим обычно и возникают проблемы. Разделение и удержание внимания – это практический навык, овладев которым один раз, человек всегда может пользоваться им. Выйти из привычного отождествления с умом бывает непросто, но регулярные, правильно выполняемые усилия всегда дают результат. В понимании того, как правильно действовать, мне помогли слова Гурджиева, изложенные Успенским. Начало практики по осознанию себя стало для меня первым шагом к тому, чтобы встать на Путь, и к тому, чтобы вообще обнаружить его.

4

Что тогда, что позже уровень бытия Гурджиева казался мне недосягаемой вершиной. Со временем, однако, я понял, что уровень бытия мистика может быть разным в разные моменты – то есть может меняться. Существует базовый уровень бытия – например, степень полноты осознанности, связи с Богом и возможности взаимодействия с Ним и ряд других «параметров», причем неодинаковых для каждого мистика. И есть возможности и сверхсилы, возникающие на время, когда мистик, например, становится проводником определенной Воли Бога, обретая высочайший уровень бытия, недоступный для него в обычном состоянии. В такие моменты он может творить истинные чудеса, но позже вновь возвращается к своему привычному уровню бытия, и продемонстрированные им способности могут больше никогда не проявиться в силу отсутствия условий и необходимости для их проявления. Так, например, базовый уровень бытия Порфирия Иванова позволял ему переносить любой холод, оставаясь раздетым, а возможность исцеления неизлечимых болезней возникала далеко не всегда. Подобные «взлеты» происходят с каждым мистиком высокого уровня, и на основании их люди порой приписывают им совершенно невероятный и запредельный уровень личного бытия, но так не бывает. Проблески запредельного случаются, возможности для того, чтобы явить присутствие Бога, происходят тоже, но это не то, с чем мистик живет постоянно, хотя каждый, конечно, имеет в своем базовом уровне бытия ряд качеств и способностей, которых нет у окружающих.

То же самое было и с Гурджиевым. Взаимодействие с учениками открывало порой перед ним возможности проявления сверхспособностей, и так, в общем, происходит с большинством Мастеров. Весь мир стоит на взаимодействиях, и благодаря им иногда возникают сиюминутные возможности для воздействия высочайшего уровня – при условии, что человек может проводить Волю и открыт для проведения Милости Бога и Его благодати. Не берусь утверждать с полной определенностью, но полагаю, что передача увайси – посмертная передача духовного Знания – тоже относится к числу тех сверхвозможностей, которые открываются перед мистиком тогда, когда для них есть подходящие условия.

Даже сейчас я не могу сказать, почему Гурджиев осуществил передачу Знания именно мне. У меня, вне всякого сомнения, имелась высокая необходимость в духовном руководстве без всякой возможности ее получения в условиях моего тогдашнего существования. Я очень остро ощущал потребность в Учителе, но найти его не мог и практиковал по книгам, выбирая практики наобум и применяя их хаотически – используя то православные молитвы, то йогические упражнения. Такой подход не мог принести ощутимых плодов, поскольку нет никакой пользы от применения практик, относящихся к разным традициям и Путям, ведь у каждого Пути есть свой эгрегор и свои условия работы на нем, но узнать об этом тогда мне тоже было не от кого. Наиболее ощутимые результаты приносила практика осознанности, но все они лежали в плоскости освобождения от подавленностей – практически в плоскости психотерапии, что тоже, конечно, важно, но не очень-то помогает найти путь к Богу. Видимо, сила моей необходимости и создала возможность для получения передачи, которая привела к тому, что я стал мистиком увайси.

В разных мистических традициях имеются свои способы передачи духовного Знания. Передача, существующая в суфизме под названием «увайси», – это не только передача Знания, но и передача личного опыта и даже некоторых качеств базового уровня бытия того мистика, который ее выполнил. Сама по себе передача – это чистой воды мистический акт, связанный с получением энергетического импульса большой силы и замедленного действия. Человек, получивший подобную передачу, не в состоянии усвоить ее сразу, потому что сила полученного импульса, будучи высвобожденной сразу, попросту его убьет. Поэтому импульс опыта и Знания «всасывается» медленно, давая возможность тому, кто его получил, делать открытия, инициированные им, постепенно. Освоение полученного Знания происходит так, что человек начинает воспринимать его как собственное, а не как чужое, ведь рост понимания, приходящий вместе с ним, уже на самом деле – его собственный. Примерно то же самое, кстати говоря, происходит при получении мистиком Божественных атрибутов на стадии суфийского Пути, называемой внутренней бака, – стадии пребывания в Боге.

Как и многие другие мистики увайси, я получил передачу во сне. Сон является видом измененного состояния, в котором человек становится открытым для получения самых разных импульсов с различных уровней Реальности, и для получения передачи увайси подобное состояние подходит как нельзя лучше. При этом само содержание сна было очень простым. Гурджиев стоял передо мной, одетый в черное пальто, темные брюки и черные же ботинки, а я склонялся, точнее, припадал к его ступням, как это принято на Востоке. Лица Гурджиева в этом сне я не видел, но точно знал, что это был он. Во сне мне казалось, что я получаю некое посвящение или благословение; сон был коротким, и, собственно говоря, после того, как я совершил простирание перед Гурджиевым, он и закончился. Проснувшись, я не почувствовал ничего особенного и не придал этому сну какого-то серьезного значения. Более того, когда на следующую ночь мне не захотелось спать и я занимался разными творческими делами до утра, пойдя после этого на работу как ни в чем не бывало, я тоже не связал это со сном, приснившимся мне накануне. Я не спал тридцать шесть часов и при этом не чувствовал особой усталости, но мне и в голову не пришло, что подобный прилив энергии, совсем мне не свойственный, мог быть инициирован сновидением с присутствием Гурджиева. Который, кстати, до этого мне никогда не снился.

Надо сказать, что еще несколько лет я не понимал, что произошло в июне 1994 года, когда мне приснился сон, повлиявший на всю мою жизнь. Первые изменения начались спустя две недели – я внезапно осознал, прямо-таки ясно увидел, что все мои практики никуда меня не ведут. К тому же не менее ясно мне открылось мое духовное эго, которое я развил в себе, став вегетарианцем и отказавшись от курения и алкоголя. Открытие это было шокирующим, а потому я мгновенно изменил весь образ жизни, оставив основной практикой работу над осознанием себя и забросив все остальное. Это было первое, но далеко не последнее проявление воздействия, которое на меня оказывал импульс передачи увайси, и потом, как-то почти незаметно для себя, я стал смещаться в сторону суфийского понимания Пути и Работы, ощущая их как нечто вполне естественно ко мне относящееся.