Наука любви и измены - Робин Данбар Страница 24

В половом отборе наблюдаются две движущие силы: выбор самок (они выбирают самца с яркими внешними особенностями) и соревнование между самцами (они дерутся, чтобы по праву сильного получить возможность спариться с безразличными самками). Павлиний хвост – наглядный пример первой стратегии. Как выяснилось спустя столетие после смерти Дарвина, именно внешние особенности самца, честно сигнализирующие о высоком качестве особи, становятся главными маркерами, определяющими выбор самок. Концепция гандикапа Захави (названная в честь израильского орнитолога Амоца Захави) сводится к тому, что внешняя особенность, чем-либо мешающая своему обладателю, бесспорно свидетельствует о высоком качестве его генов. Павлин как бы сообщает павам: вы только посмотрите на меня – у меня такие хорошие гены, что я прекрасно уживаюсь с этим громоздким красивым хвостом, который, в сущности, мне только мешает, и все равно не попадаюсь хищникам. Дарвин интуитивно угадал одну из мощнейших движущих сил естественного отбора, способную приводить к быстрым и часто разительным переменам во внешнем облике того или иного вида. Суть этой силы – рисовка.

Чтобы проверить гипотезу, что мужчины тоже используют рисовку для завлекания партнерш, моя бывшая студентка Венди Айрдейл выдавала мужчинам и женщинам награду за участие в игре (которая была частью эксперимента), а затем, под конец эксперимента, предлагала пожертвовать награду на благотворительные цели (частично или целиком) или оставить все себе. При этом за каждым игроком наблюдал представитель его собственного или противоположного пола либо вовсе никто не наблюдал. В среднем мужчины и женщины демонстрировали готовность пожертвовать на благотворительность от 30 до 40 % своего выигрыша, и разница между тремя разными комбинациями была незначительной – за единственным исключением: если за мужчинами наблюдала женщина, они вызывались пожертвовать до 60 % своего выигрыша. Мужчины явно рисовались, пытаясь выглядеть щедрыми в глазах дам: они считали такое поведение хорошей брачной тактикой, очевидно, потому, что оно привлекает женщин. А поскольку сами мужчины щедрость в женщинах не ценят, то женщины вовсе не пытались выглядеть более щедрыми, когда за ними наблюдали мужчины.

Но это далеко не все, что удалось узнать о рисовке. Сью Келли, еще одна моя бывшая студентка, в рамках своего эксперимента попросила женщин выстроить шкалу предпочтений, предложив им в качестве примеров несколько вымышленных персонажей-мужчин, в чьих характерах в разной степени сочетались героизм, альтруизм и профессионализм. Например, Джим – пожарный, и героизм с альтруизмом – это часть его профессионального долга, а Фред – медбрат, и его альтруизм носит профессиональный характер, хотя не обязательно подразумевает героизм; зато Джордж работает управляющим в супермаркете, он совсем не альтруист, но однажды спас коллегу от грабителя (то есть проявил героизм добровольно, а не по долгу службы). Когда женщин попросили расположить по ранжиру этих условных персонажей, выяснилось, что они отдают предпочтение альтруистам, имея в виду серьезные отношения – или дружбу, лишенную сексуальной составляющей, зато для коротких интрижек и приключения на одну ночь выбрали бы героев (и особенно героев-профессионалов). Профессиональный герой – такой статус сразу позволяет отделить овец от козлищ (или, может быть, в данном случае – козлищ от овец?), и каким-нибудь хвастунишкам из бара никогда не затмить этих «настоящих мужчин». Результаты такого опроса наводят на мысль, что женщины, может быть, и отдают предпочтение чертам, свидетельствующим о высоком качестве генов, когда выбирают партнера для спаривания, однако думая о выборе спутника жизни, предпочитают черты, которые говорят о способности содержать семью (а значит, положительно влияют на воспитание детей).

Конечно же мужчины – не пассивные пешки в этой игре: они прекрасно понимают правила игры и в меру собственной сообразительности и хитрости эксплуатируют женские предпочтения. В рамках того же опыта Келли проводился опрос мужчин: им нужно было классифицировать те же примеры с точки зрения привлекательности в женских глазах. Что интересно, мужские суждения практически совпали с женскими – разве что мужчины обычно переоценивали относительные предпочтения женщин. А раз рисковые мужчины почему-то кажутся женщинам привлекательными, значит, готовность идти на риск может стать ничуть не худшим способом, чем остальные, продемонстрировать потенциальной подруге свою пригодность. И для женщин такой способ подходит: ведь любая игра, в которой испытываются мужские качества и способности – не важно, будь то охота или экономическое, литературное, общественное или спортивное поприще, – служит отличной ареной, где можно отделить настоящих мужчин от мальчишек.

Другой пример того, что готовность рисковать жизнью очень привлекает женщин, можно почерпнуть из жизни шайенов – индейского племени Великих Равнин. Исторически сложилось так, что у шайенов были вожди двух типов – мирные и военные. Мирные вожди отвечали в основном за то, чтобы гладко шли хозяйственные дела общины. Они не принимали участия в набегах на соседние племена или в стычках между общинами, а титул доставался им по наследству от отцов. А военные вожди вели племя в бой. Им не позволялось жениться, и часто они клялись, что не покинут поле боя, если не победят; чтобы не нарушить этой клятвы, иногда они даже привязывали себя к месту битвы. Излишне говорить, что многие военные вожди умирали молодыми. Зато тем, кто выживал, выпадала завидная участь. Прославившись в боях, они освобождались от всех клятв и получали право жениться. При явном избытке тестостерона (в отличие от мирных вождей) они давали жизнь многочисленным потомкам – причем все считались законными. Когда я подсчитал, сколько детей родилось в течение жизни у вождей обоих типов (опираясь на официальные данные переписи населения за XIX век), и сопоставил полученную цифру с процентным соотношением упомянутых вождей к общей массе населения, выяснилось, что обе стратегии «вождизма» находились в состоянии эволюционного равновесия: по количеству потомства вожди обоих типов оказались одинаково успешными.

Но тут есть очень важный фактор – происхождение военных вождей. Почти все они были сиротами, а в шайенском обществе вдовы и сироты стоят на самой низшей ступени общественной иерархии, с ними крайне плохо обращаются, и, разумеется, они не могут надеяться ни на приличный брак, ни на серьезные жизненные перспективы. Для сироты роль военного вождя оказывалась спасательным кругом – пускай даже, ухватившись за него, он рисковал преждевременно погибнуть. Зато тех, кто выказал физическое мужество и отвагу и дожил до «выхода в отставку», ждал потом рай. Эта стратегия, подразумевавшая высокий риск и высокий взлет, манила далеко не всех. Сын мирного вождя ни на минуту не задумался бы о «карьере» военного вождя, потому что перед ним открывался беспрепятственный путь к социальному и брачному успеху по праву наследования – к тому же не сулящий никаких серьезных рисков. Но перед сиротой стоял очень суровый выбор: или его ждет участь парии (и он скорее всего не женится и, очень вероятно, все равно рано умрет), или он пойдет на риск – и, быть может, выйдет победителем. Именно риск играл здесь решающую роль: по такому пути мог пойти только очень крепкий и выносливый сирота, иначе его ждала верная смерть, – ну, а коли так, лучше, пожалуй, было смириться с участью мальчика на побегушках, которого пинают все, кому не лень. Вот уж поистине бескомпромиссное испытание на качество генов!