Страшно близко. Как перестать притворяться и решиться на настоящую близость - Дональд Миллер Страница 20

В самый разгар этих событий мой друг пришел ко мне и пожаловался, как ведущий все переврал и как сильно это навредило его семье. Введенные в заблуждение и разгневанные фанаты шоу писали ему письма с угрозами расправы, его жена беспокоилась за безопасность семьи. Но мой друг поступил верно и отвечал ведущему только по поводу затронутых вопросов, цитируя Библию и никогда не переходя на личности. Ведущий продолжал преследовать его, но мой друг снова подставлял другую щеку, пока, наконец, тот не успокоился.

И дело не только в том, что люди консервативного мышления навешивают на других ярлыки и драматизируют. Когда я был в Вашингтоне и ухаживал за Бетси, я оказался на барбекю на Капитолийском холме. В основном там были друзья Бетси, и в итоге я заговорил с парнем, который тоже мало кого знал на этой вечеринке. Он оказался политтехнологом из демократов. Он снимал рекламу для сенаторов и кандидатов в губернаторы, по сути нападая на их оппонентов. Вы могли представить его высокомерным, язвительным парнем, но это не так. Он оказался внимательным и чутким и даже немного сожалел о том, что зарабатывал на жизнь именно так. Конечно, он верил, что все это во благо, но чем больше мы говорили, тем больше раскрывалось его отношение к их тактике.

– Моя работа – пугать до чертиков стариков из южной Флориды и убеждать их, что у них отберут медицинские льготы, – сказал он.

– Это правда? – спросил я.

– Не совсем, – сказал он с грустью в глазах. – Но это еще не самое худшее. Когда кампания выходит на национальный уровень, она становится безжалостной. С обеих сторон. Вы можете подумать, что эти кандидаты – большие шишки и им все равно, что о них говорят другие, но это не так. Представьте, что каждый день где-нибудь по телевизору о вас лгут. Вас хотят уничтожить. В магазинах люди от вас отворачиваются и держатся от вас подальше. Они не подпускают к вам детей. Я видел очень влиятельных людей, доведенных до слез. Я видел, как это происходило с моими кандидатами, и должен признаться, что собственноручно портил жизнь другим людям.

Мы говорили почти два часа. Он сказал, что в молодости это было почти весело. Как побывать в бою. Но теперь он был достаточно взрослый, чтобы увидеть всю опасность таких методов. Больше всего меня напугали эти слова моего нового знакомого:

– Дон, ты удивишься, насколько легко убедить американский народ в том, что совершенно порядочный человек – демон во плоти.

И вот что я хочу добавить к этим словам: я верю, что Бог хочет, чтобы люди были вместе. А его враги хотят, чтобы люди разбивались на параноидальные племена. И им на руку, когда звон кастрюль и сковородок на кухне пугает людей и вынуждает их бежать с территории, которую мы считаем своим долгом защищать. Я думаю, что религиозная и политическая тактика, которая базируется на пристыжении и запугивании, не делает людей свободней, а изолирует их друг от друга. И мне это не нравится.

На прошлой неделе я работал в кофейне, и в нее зашел мой старый друг. Я не виделся с ним почти год, но до меня дошли некоторые слухи о его личной жизни. Он изменил жене и проходил через бракоразводный процесс. Хуже того, женщина, с которой он изменил, тоже была замужем, поэтому он оказался зажат между справедливо разгневанными супругами и армией юристов.

Он подошел, и я обнял его. Он сел и спросил, знаю ли я. Я ответил, что кое-что слышал. Он сказал, что, скорее всего, все, что я слышал – правда. Сказал, что сожалеет. Сказал, что не знает, чем все закончится, не знает, действительно ли он раскаивается, и вообще ничего больше не знает.

Иногда наша идентичность искажается, когда люди лгут о нас или пугают, а иногда – когда мы действительно что-то натворили. Но результат тот же. Мы попадаем в изоляцию от общества.

Друг рассказал мне отрывки из этой истории, и вместе с тем описал, насколько это разрушительно – предавать чье-то сердце. Чем сильнее вы срастаетесь душами, тем болезненней разрывать этот союз. Многие не хотели с ним разговаривать. Он понимал их гнев и не играл жертву. Он казался человеком, который ничем не гордился и ни о чем не жалел, а просто был сбит с толку. Возможно, раскаивался, но был сбит с толку. И кто из нас не залегал на дно хотя бы на пару месяцев после того, как облажался?

Я не знал, что сказать, но знал, что в его душе бушует война – война за его идентичность. Я знал, что он либо станет напуганной Люси в спальне, либо другой собакой, кусающей за ногу парня, который гремит кастрюлями.

Раньше я злился на парней, которые допускали подобные ошибки. Их жизни казались такими мрачными и даже зловещими, что мне не хотелось с ними видеться. Я так относился к ним до тех пор, пока один мой знакомый не совершил такую же ошибку. Все мы начали его избегать и уже почти забыли про этот случай, когда появилась новость о его самоубийстве.

Кто я был такой, чтобы осуждать? Когда мой друг Боб звонил и подбадривал меня после всех ошибок, которые я совершил в отношениях, он не осуждал. А ошибок было много. Но Боб звонил и становился лучиком света в этой тьме, на который хотелось идти. Так что я сказал своему другу то, что сказал мне Боб.

– Не знаю точно, что ты натворил, – сказал я ему. – Но знаю, что некоторые люди тебя ненавидят. И я думаю, ты прекрасно справляешься с отношениями.

Мой друг посмотрел на меня с недоумением. Он улыбнулся, а затем вздохнул и расплакался.

– Это правда, что сейчас у тебя в отношениях все плохо, – сказал я, – но в то же время, ты прекрасно с ними справляешься. Это правда, старина.

Я напомнил ему обо всех людях, которые его любят и которых любит он. Я сказал ему, что считаю несправедливым, что человека судят по мгновению, по небольшому периоду из всей жизни. Мы намного сложнее.

Конечно, моему другу придется столкнуться с последствиями своих действий, и эти последствия будут серьезными. Сейчас ему обрубают связи, лишают возможностей. Но я надеюсь, что он переживает свои неудачи не так, как это делают многие. Я надеюсь, что эти жестокие лишения помогут создать сильного и любящего мужчину, который будет понимать себя, людей и природу любви намного лучше, чем когда-либо прежде. Я верю в такие чудеса.

Не знаю почему, но люди, которые прекрасно знают и о своих лучших качествах, и о своих недостатках, лучше всего подходят для построения близких отношений. Люди со здоровой самооценкой в глубине души верят, что дают другим лучшее, на что способны. И это прекрасно, когда кто-то пробуждается и осознает, что Бог создал его, чтобы другие люди могли наслаждаться взаимодействием с ним, а не просто его терпели.

Бетси так хорошо справляется с отношениями в том числе потому, что она искренне верит, что делает для людей лучшее. Это не высокомерие: никто из знающих Бетси не сможет назвать ее гордой. Но она знает, что, сблизившись с кем-то, она сделает его или ее жизнь лучше. Я могу привести много личных примеров. Она научила меня вовремя держать язык за зубами. Она помогла мне перестать драматизировать. Она помогла мне понять, что жизнь – это налаживание связей с людьми, а не соревнование с ними. И она не учила меня этому напрямую. Она не пытается кого-то изменить, а просто знает: когда люди проводят вместе достаточно времени, они становятся похожими друг на друга. Мне кажется, она сама не понимает, насколько лучше делает людей вокруг себя.