Вечные ответы - Адриан Крупчанский Страница 19

• Временный характер – с возрастом образы меняются, и то, что радовало раньше, становится безразличным или даже противным. Часто взрослые люди жалеют о каких-то моментах своей бурной молодости и о том, что столько времени и возможностей было упущено.

• Привычка к «счастливому существованию» – мы привыкаем к тому, что в нашей жизни присутствуют комфорт и определенные удовольствия, и если обстоятельства меняются, их отсутствие становится страданием. Более того, даже мысль о том, что материальное благополучие можно потерять, уже не дает человеку жить спокойно.

• Проблемы, возникающие из-за необходимости поддерживать образы. Престижная машина автоматически «тянет» за собой дорогие запчасти, боязнь угона или аварии и так далее. Дорогая шуба требует специального ухода, хранения в теплое время года, дорогой чистки. Если человек привязан к внешним проявлениям своего благополучия – он постоянно пребывает в стрессе.

Опять же, мы не против и такого счастья. Просто цели надо выбирать правильно. Стремясь к чему-то, стоит понимать, что это за собой повлечет. Не нужно привязываться к внешним атрибутам «благополучной жизни» так, чтобы потом любые проблемы повергали вас в стресс. Мы будем еще говорить обо всем этом в главах, посвященных гунам материальной природы и пути карма-йоги.

Итак, наслаждение органов чувств, радость от того, что все складывается, как нам хочется, гордость от достижений… А есть ли чтото еще? Конечно, всем нам знакомо и другое – чувство наполненности, благодарности и удовлетворения. Когда хочется обнять всех и каждого, когда, как говорят, «душа поет», когда хочется воскликнуть: «Остановись, мгновенье!» – потому что ты отчетливо понимаешь, что вот сейчас, ровно в данную минуту, ты счастлив, и тебе ничего, ну совсем ничего больше не нужно. И далеко не всегда это ощущение связано с телесными радостями, достижениями и свершениями. Но и тут все не так уж просто, потому что это, во-первых, именно что минута, мгновение, а во-вторых, приходит это счастье совершенно спонтанно и вроде бы не завися ни от каких внешних обстоятельств, с другой стороны – зависит от слишком многих. А значит, сконструировать его невозможно. Тут невольно вспоминаются братья Стругацкие: «Ну как тут все увяжешь? Девушки услышать пенье… И ведь не всякое пенье какое-нибудь, а чтобы девушка была юная, находилась вне его пути, да еще только после того, как у него про дорогу спросит… Разве же так можно? Разве такие вещи алгоритмизируются?»

В общем-то Редькин был неплохим человеком, очень трудолюбивым, очень упорным, начисто лишенным корыстолюбия. Он проделал громадную работу, собравши гигантскую коллекцию разнообразнейших определений счастья. Там были простейшие негативные определения («Не в деньгах счастье»), простейшие позитивные определения («Высшее удовлетворение, полное довольство, успех, удача»), определения казуистические («Счастье есть отсутствие несчастья») и парадоксальные («Счастливее всех шуты, дураки, сущеглупые и нерадивые, ибо укоров совести они не знают, призраков и прочей нежити не страшатся, боязнью грядущих бедствий не терзаются, надеждой будущих благ не обольщаются»).

Магнус Федорович положил на стол коробочку с ключом и, недоверчиво глядя на нас исподлобья, сказал:

– Я еще одно определение нашел.

– Какое? – спросил я.

– Что-то вроде стихов. Только там нет рифмы. Хотите? – Конечно, хотим, – сказал Роман.

Магнус Федорович вынул записную книжку и, запинаясь, прочел: «Вы спрашиваете:

Что считаю Я наивысшим счастьем на земле?

Две вещи:

Менять вот так же состоянье духа, Как пенни выменял бы я на шиллинг, И Юной девушки Услышать пенье Вне моего пути, но вслед за тем, Как у меня дорогу разузнала».

– Ничего не понял, – сказал Роман. – Дайте я прочту глазами. Редькин отдал ему записную книжку и пояснил:

– Это Кристофер Лог. С английского.

– Отличные стихи, – сказал Роман.

Магнус Федорович вздохнул.

– Одни одно говорят, другие – другое.

– Тяжело, – сказал я сочувственно.

– Правда ведь? Ну как тут все увяжешь? Девушки услышать пенье… И ведь не всякое пенье какое-нибудь, а чтобы девушка была юная, находилась вне его пути, да еще только после того, как у него про дорогу спросит… Разве же так можно? Разве такие вещи алгоритмизируются?

– Вряд ли, – сказал я. – Я бы не взялся.

– Вот видите! – подхватил Магнус Федорович. – А вы у нас заведующий вычислительным центром! Кому же тогда?

– А может, его вообще нет? – сказал Роман голосом кинопровокатора.

– Чего?

– Счастья.

Магнус Федорович сразу обиделся.

– Как же его нет, – с достоинством сказал он, – когда я сам его неоднократно испытывал?

А. и Б. Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу»

Физическое тело – это самый грубый уровень, соответственно и счастье на этом уровне самое примитивное. Более глубокий уровень – так называемое «тонкое тело», наша психика – уровень эмоций. Поэтому счастье на уровне ума – более тонкое, и оно более сильное, – современные психологи хорошо знают об этом. А есть ли что-то выше?

Счастье на уровне души

Бхагавад-гита утверждает, что кроме уровней тела и ума есть еще более глубокий план, про который нельзя забывать:

«Органы чувств выше неодушевленной материи, ум выше чувств, разум выше ума, а над разумом стоит она (душа)».

Бхагавад-гита 3.42

В отличие от удовольствия на уровне тела и эмоций – счастье души находится внутри нас, а не вовне. Оно практически не связано с тем, что происходит вокруг. Наверняка вам приходилось видеть бедных людей, которые счастливы, не имея практически ничего, и богатых, при всем своем достатке глубоко несчастных.

Нам нужно очень хорошо запомнить эту мантру: «Я не тело, я не ум, я – душа». Потому что любое материальное счастье не может удовлетворить душу. Ведь душа хочет блаженства абсолютного, ничем не омраченного. Такое счастье не встречается в этом мире. Говорится, что в духовном мире – там, где душа чувствует себя в естественной среде, счастье не просто бесконечно, оно при этом еще постоянно растет. Понять это с помощью нашей привычной логики невозможно, можно только поверить. Ну или проверить – реализовав свою вечную природу и вернувшись в духовный мир.

Однако если говорить о самом сильном счастье, которое мы можем почувствовать здесь, в материальном мире, нужно говорить о счастье, испытываемом, когда мы делаем что-то, наиболее близкое к природе души. И поскольку природа души – отдавать и принимать любовь, самое сильное счастье связано именно с этим чувством. Правда, нужно сначала определиться, что есть любовь, поскольку в современном мире этим словом называют слишком много процессов, зачастую довольно физиологичных. Веды говорят, что любовь – это способность жить счастьем того, кого ты любишь.

Также ведические писания утверждают, что природа души – служение. И когда мы в этом мире бескорыстно кому-то служим, то также способны испытать настоящее счастье. На самом деле это и есть суть бхакти-йоги, пути духовного развития, который мы будем обсуждать немного позже.