Теория смыслов. Книга о том, как смыслы порождают энергию, предопределяют нашу жизнь и формируют судьбу Вселенной - Елена Нам Страница 16

Предполагаю, что ритуалы и наскальная живопись изначально были, прежде всего, мощными механизмами овладения памятью. Ритуалы повторяли одни и те же словесные формулы и телесные движения, несущие определенный смысл, наскальная живопись давала возможность визуального возвращения к одним и тем же образам, что позволяло четче запечатлеть их в сознании. Важным было не механическое повторение, а запоминание смысла, вложенного в тот или иной визуальный или слуховой образ. Почему словам и действиям придавался магический смысл? Не потому, что первобытный человек обладал отличным от нашего магическим или дологическим мышлением. Просто, произнося те или иные слова или осуществляя определенные действия, человек как будто вновь и вновь «доставал» реальность из небытия, придавал ей смысл, и в этом была главная магия человеческой мысли. Если память вдруг подведет и будет произнесено другое слово, то мир тоже уже будет немного другим. Ведь первобытный человек сам создавал знаковую реальность, сам решал, какой она будет. У одних народов солнце ― это летящий по небу орел, у других ― лосиха, обходящая просторы неба в течение дня, у третьих ― солнце является плодом мирового дерева, и каждый день на небе появляется новое солнце, сорвавшись с ветки. Мы, живя в нашем мире, пользуемся уже готовыми смыслами, и даже не задумываемся над этим. У первобытного человека готовых смыслов не было. Ему нужно было самому творить мир. В народной памяти сохранилась информация о неких существах ― первопредках, богах или культурных героях, которые принесли человеку культуру: научили их добывать огонь, ковать железо, выращивать растения и т. д. В этих образах запечатлелся сложный процесс движения человека к обретению своего мира.

Процессы идентификации на поведенческом уровне характерны и для животных. Детеныши идентифицируют себя с родителями, они учатся тем или иным формам поведения, прежде всего добыванию себе пищи. Такая форма идентификации характерна и для детей. Они копируют поведение взрослых, а выпадая в младенчестве из социального окружения, либо погибают, либо воспитываются животными (феномен маугли) и полностью идентифицируют себя с ними. Процесс идентификации первобытного человека проходит на другом уровне. Его можно рассмотреть в нескольких направлениях, соответствующих стрелкам на нашей схеме. «Тело-вне-мира» не требует идентификации в мире, оно постигается интуитивно. Оно не имеет и не может иметь никакой формы. Однако для осмысления самой ситуации разделения тела на две составляющие «тело-вне-мира» тоже получает свою знаковую интерпретацию, однако без необходимости идентификации. Прежде всего была идентификация своего тела в знаковой реальности среди других тел и идентификация своего мира как отличного от других возможных миров.

Давайте представим себе такую ситуацию: Засыпая ночью и выпадая при этом из знаковой реальности, на следующее утро первобытный человек обнаруживает какую-то реальность вокруг себя и себя в этой реальности. Он должен идентифицировать ее и себя, то есть должен понять, что это та же самая реальность, которая была вчера, и он ― тот же самый человек, который вчера заснул. Это и есть процесс первичной идентификации. Для этого необходимо, чтобы полученная вчера информация сохранилась сегодня. Думаю, что многие сталкивались с ситуацией, когда снится очень яркий сон. Когда мы просыпаемся после такого сна, то сначала не понимаем где мы и кто мы. Нам требуется определенное время, чтобы осуществить идентификацию того мира, в котором мы проснулись, с тем миром, в котором жили до того, как нам приснился это сон. Я думаю, что эта ситуация может быть чем-то похожей на то, как просыпался древний человек.

Кроме того, принцип формирования знаковой реальности требует, чтобы знак обязательно был соотнесен с реальным, чувственно воспринимаемым предметом, его признаком или событием. Поэтому свое тело человек должен был соотнести с чем-то внешним, чтобы тело стало знаком. Формирование собственно человеческой телесной идентичности было сложным процессом. Процесс идентификации представлял собой поиск в природном окружении неких образцов, с которыми человеческое сознание могло соотнести свое тело. Из рассмотренных нами выше форм существования наиболее близкими к человеку по формам взаимодействия с реальностью являются животные. Поэтому наиболее естественной представляется идентификация с разными животными. В условиях очень неустойчивой идентичности человек мог идентифицировать себя с волком, а на следующий день стать, например, орлом и т. д. Он как бы примерял на себя различные способы существования. Даже в тех условиях, когда человек уже обрел свою телесную идентичность и выяснил для себя, чем он похож на другие формы существования, а чем отличается от них, он мог периодически выпадать из собственного образа и снова становиться животным, птицей или даже растением (то есть переживать свое существование через эти образы).

Древний мир ― это мир удивительных и чудесных метаморфоз, которые дошли до нас в сказочных сюжетах о превращениях героев в разных существ. И дело здесь не в том, что древние люди были большими фантазерами, они действительно переживали все эти превращения, как неизбежные издержки телесной идентификации. Отголоски этого «сказочного» мира можно наблюдать в поведении детей, которые с легкостью могут идентифицировать себя с разными животными, переживая свое присутствие в мире в виде кошки, кролика, собаки и т. д. Это не просто игра ― это вживание в разные образы, ведь мир ребенка ― это очень пластичный мир, еще не отвердевший под грузом преподнесенного ребенку знания. Став немного старше, ребенок начинает идентифицировать себя с какой-то профессиональной деятельностью, примеряя на себя роль врача, воспитателя, продавца и т. д. Таким образом, процессы идентификации продолжаются и позднее, переходя с телесного уровня на социальный.

Переживание человеком себя как животного нашло свое дальнейшее развитие в тотемистических мировоззренческих системах, где человеческий коллектив (род или племя) вел свое происхождение от того или иного животного, которое являлось для человека первопредком. В качестве тотемов, правда, достаточно редко, могли выступать растения и даже отдельные предметы. Но это тоже неудивительно, ведь мы выяснили ранее, что человек имеет что-то общее со всеми формами существования и теоретически мог соотнести себя с ними. Таким образом, мы можем заключить, что наше представление о том, что человек ― это существо с двумя ногами, двумя руками, двумя глазами и двумя ушами, отличающееся прямохождением, является результатом внедрения тела в знаковую реальность. Еще Платон давал человеку такое определение: «Это двуногое животное без перьев». Гипотетически наш внешний вид мог быть другим. Однако, исходя из того, что любая система знаков коррелирует с чувственными данными, можно сделать вывод, что она не может быть произвольной. Мир, в котором мы живет ― это не результат фантазии, это реальность, развивающаяся по определенным закономерностям. Доказательством этого может служить удивительная схожесть многих мифологических сюжетов, рожденных в разных концах света и в разное время.

Говоря об идентификации человеком собственного тела, нужно упомянуть еще об одном интересном феномене, который я назову «собиранием» тела. В древних культурах мы встречаем представление о «душе». Ученые, исследовавшие этот культурный факт, единодушно сходятся в том, что эти представления очень сильно отличаются от того, что подразумевается под этим термином в христианской традиции и что вкладывает в него современный человек. И они совершенно правы. Например, в традиционных культурах сибирских народов термином «душа» на русский язык могут переводиться такие слова, как: глаза, мозг, сердце, кровь, дыхание. Считалось, что душа могла находиться в грудной клетке, в животе, в волосах, ногтях, подмышке и т. д. У чукчей бытовало представление о том, что существуют отдельные души различных органов тела. Человек мог иметь несколько душ. Все дело заключается в том, что понятие души тесно связано с процессами идентификации. В древних и традиционных культурах оно связано с процессами телесной идентификации, а в христианской традиции с иным видом идентификации, о котором мы поговорим немного позже.