Убийца сидит напротив. Как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков - Марк Олшейкер Страница 14

Мы осознали, что для понимания специфики личности разыскиваемого неизвестного нужно понимать, почему и как он совершил то или иное преступление. Аналогичным образом преступления можно классифицировать по моти­вам, а не только по результатам или последствиям. Именно этот вопрос я затронул в докторской диссертации, над которой работал: различные методы обучения работников правоохранительных органов классификации преступле­ний со смертельным исходом. Другими словами, я постарался представить свой материал так, чтобы он действи­тельно помогал расследовать преступления на основе анализа поведенческой составляющей.

Моя диссертация и работа некоторых из лучших умов ФБР и правоохранительной системы в целом в конечном итоге вылились в опубликованное в 1992 году «Руководство по классификации преступлений», которое я написал в соавторстве с Энн Берджесс, ее супругом Алленом Берджессом и Бобом Ресслером. К моменту первого издания мы уже могли похвастаться целым рядом успехов в психологическом портретировании, в том числе делами об убийствах детей в Атланте, об убийствах проституток Артуром Шокроссом в Рочестере, об убийстве Фрэнсин Эл- визон в Нью-Йорке, о «Придорожном убийце» из Сан-Франциско и об убийствах Карлы Браун в Иллинойсе, Линды Довер в Джорджии, Шэри Фэй Смит в Южной Каролине и сотрудницы ФБР Донны Линн Веттер в Техасе. Кроме того, мы смогли применить психологическое портретирование и поведенческий анализ для освобождения невинно осуж­денного умственно отсталого Давида Васкеса, отбывавшего срок в Вирджинии. Хотя его и вынудили сознаться в нескольких убийствах, мы смогли увязать эти преступления с личностью настоящего преступника, Тимоти Спенсе­ра, впоследствии осужденного и казненного.

Оглядываясь назад, могу сказать, что одной из главных побудительных причин к созданию «Руководства по классификации преступлений» для нас послужило признание невменяемости по «правилу Макнотена» и ему подоб­ным. С позиции расследования уголовных дел для нас не имело значения, что это: болезнь, расстройство или что- то еще. Нас интересовало, как поведение указывает на преступный замысел и как оно коррелирует с мышлением преступника непосредственно перед, во время и после совершения преступления. Насколько это поведение рас­строено, чтобы помешать осуждению, - вопрос, который следует решать присяжным и судьям (учитывая, что с точки зрения закона у любого преступления есть две составляющих: само действие и преступное намерение его совершить).

Однако эти отчеты о психологическом состоянии Макгоуэна заставили меня еще больше обеспокоиться их ро­лью в определении возможности применения к нему УДО. Если у вас несколько физических симптомов, ясно ука­зывающих на наличие заболевания, и вас обследовали четверо врачей, каждый из которых поставил отличный от других диагноз, вы наверняка серьезно усомнитесь в эффективности их диагностических методов. Вы, несомненно, потребуете проведения полного набора анализов и не успокоитесь до тех пор, пока исследования крови, гормонов и томограмм не выявят конкретную причину вашего недомогания.

В подавляющем большинстве случаев подобных анализов для подтверждения правильности психиатрического диагноза просто не существует. Мы знаем симптом (в данном случае это жестокое изнасилование и убийство семи­летней девочки), но не можем установить причину. Поэтому в первую очередь мне важно, насколько точно можно предсказать опасность человека в будущем. Как если бы врач сказал, что не может установить причину болезни, но видит своей первоочередной задачей недопущение ее повторения. Говоря короче, мы можем только предпола­гать, давать оценки или высказывать мнения. Но я всегда исхожу из одной и той же предпосылки, которой научили меня годы работы в ФБР: поведение в прошлом - лучший предсказатель поведения в будущем.

В 1998 году, спустя пять лет после своего первого обследования Макгоуэна, д-р Макнайл проверил его еще раз, вновь по просьбе комиссии по вопросам условно-досрочного освобождения. Мужчина снова отрицал свои прежние признания в сексуальных фантазиях об изнасиловании и во влечении к маленьким девочкам и старался списать убийство на несчастное стечение обстоятельств. Макнайл пишет: «Жертва оказалась в доме Макгоуэна в момент охватившего его крайнего отчаяния по поводу невозможности реализовать планы самоубийства, которые он вына­шивал на протяжении нескольких недель». Когда Джоан появилась на пороге его дома, «его охватила необъяснимая ярость».

Читая эти отчеты в процессе подготовки к моей встрече с Макгоуэном, я особенно поразился этому пассажу в самом свежем из них: «...охватившего его крайнего отчаяния по поводу невозможности реализовать планы само­убийства, которые он вынашивал на протяжении нескольких недель».

Уж не знаю, собирался он покончить с собой или нет, но с момента своего вступления в это дело и начала ознакомления с его подробностями моим первоочередным вопросом было: «Почему именно эта девочка стала жертвой и почему именно тогда?»

Даже если он испытывал сексуальное влечение к маленьким девочкам, был не уверен в своей мужской состоя­тельности, находился под пятой деспотичной матери, что же такого происходило в его голове, что заставило пойти на крайне рискованное преступление - совершить в собственном доме изнасилование и убийство ребенка, живше­го по соседству?

Д-р Макнайл сообщил комиссии по УДО, что его последнее заключение в целом соответствует предыдущему, хотя в нем указывается на «диссоциативный потенциал в моменты гнева и вероятность наличия серьезных сексу­альных патологий в виде педофилии и склонности к сексуальному насилию, которые мужчина продолжает отри­цать». Он также написал, что у осужденного присутствуют «параноидальные наклонности и значительный потенци­ал жестокого поведения». С учетом «сохраняющейся неспособности мистера Макгоуэна обсуждать сексуальные аспекты его преступления представляется, что он почти не достиг никакого прогресса в борьбе с педофилически- ми побуждениями и сексуальным садизмом, которые вырвались на поверхность в совершенном убийстве. В связи с этим его можно считать ненадежным для условно-досрочного освобождения».

«Ладно, все понятно», - сказал я себе. Пусть д-р Макнайл считает, что оба его отчета не противоречат друг другу. Хотя даже при том, что исследуемый не имел серьезных проблем в тюрьме, раньше он не видел «признаков, указывающих на непосредственную угрозу насильственных действий мистера Макгоуэна в будущем», а теперь пи­шет про «значительный потенциал жестокого поведения».

Итак, что же представляет собой этот Макгоуэн на самом деле? И покажет ли он мне это, если я копну доста­точно глубоко?

6. Ярость бешеная и ярость холодная

Внешне тюрьма штата Нью-Джерси в Трентоне выглядит именно так, как обычно представляют себе исправи­тельное учреждение строгого режима: массивные серо-коричневые стены с колючей проволокой поверху. За ними можно рассмотреть очертания скошенных крыш незамысловатых, чисто функциональных строений, а по углам и в середине каждой из стен высятся застекленные сторожевые вышки. Даже самая современная часть тюрьмы напо­минает мрачную средневековую крепость с узкими прорезями вместо окон, недвусмысленно обозначающими грань между волей и неволей.