Хозяин урмана (сборник) - Дмитрий Федотов Страница 97

— Ну, читал… Есть же на свете вещи, наукой пока не объясненные, но тем не менее существующие. Их феноменами называют.

— Я тамгу искал. Вернее, схрон, где она должна была быть, — помедлив, сообщил Голован и снова принялся уплетать тушенку.

— Ну и как, нашел? — посерьезнел Умник.

— Схрон — да. Но тамги там нет.

— То есть поход к скиту отменяется?

— Нет, пойдем. Просто нельзя будет в нем отсидеться, придется другую лежку искать…

— Почему нельзя?

— Явится Хозяин — всем мало не покажется.

Голован доел мясо, носком сапога подковырнул мшистый бугорок, засунул туда пустую банку и аккуратно уложил мох на место.

— Приберите за собой, — кивнул он на разбросанные банки и пакеты. — Тайга мусор не любит.

Как ни странно, но возражать никто и не подумал. Быстро попрятали следы своего пребывания и приготовились идти дальше. Голован прошелся перед ними, как командир перед отрядом.

— Значит так, идем гуськом. Я — впереди, за мной — Умник, Тихоня. Бизон замыкающий. И смотри в оба, жирдяй, на все триста шестьдесят градусов!

— Я тебе не сова, — буркнул тот.

— Захочешь жить, станешь хоть филином, хоть землеройкой! Вперед!..

Они поднялись на гриву и потопали по ней вслед за заходящим солнцем.

На скит наткнулись уже в сумерках. Разводить костер Голован не позволил, так что пришлось ужинать всухомятку. Вымотались все изрядно, потому никто возникать не стал, забрались в крайний сруб, выглядевший поприличнее остальных, и попадали кто где. Через минуту окрестности огласил здоровый мужицкий храп.

* * *

Утро встретило уголовников перекличкой лесных птах, мушиным звоном и запахом прелой хвои. Тихоня, зевая и почесываясь, побрел к ближайшим кустам и вдруг радостно завопил:

— Братва, рябина! Тут ее полно!..

— Ну, и чего орешь? — ворчливо отозвался Бизон. — Что нам с рябины?

— Да ты что?! Это же первое средство от кучи болячек!

— А у меня их нет.

— Появятся. Месяц в лесу просидишь — непременно какая-нибудь хрень прицепится.

— Эй вы, ботаники! — рыкнул на них Голован. — А ну, живо собирайте валежник, нужно жрачки горячей похлебать.

— А сам-то что, в законе? — набычился Тихоня.

— Здесь один закон — тайга, — спокойно пояснил Голован. — И перед ним все равны. Если не варить хлёбала, скоро загнемся. Умник, присмотри за ними. А я пойду кой-чего полезного поищу…

Через час он принес полную кепку моховиков и большой пучок остро пахнущей травы. Дружки за это время разожгли небольшой костер, соорудили над ним рогатину и подвесили на нее котелок. Ручей обнаружил Тихоня, пока собирал хворост.

Голован покрошил в котелок грибы, кинул туда же порубленную ножом траву и, когда варево закипело, вывалил в него пару банок тушенки. Тихоня завороженно наблюдал за его действиями, временами шумно сглатывая слюну. Бизон по другую сторону костра тоже плотоядно облизывался и в который раз протирал подолом рубахи ложку. Умник насмешливо посматривал на всех, и потому никто не заметил, откуда именно на поляне появился гость.

Им оказался здоровенный, больше двух метров ростом, мужик, заросший до глаз густой, в колтунах, бородой. Одет он был в штаны и безрукавку из шкур волка и медведя. На поясе у него болтался в кожаных ножнах большой нож, а в руке гость держал внушительного вида рогатину. Причем, как заметил наблюдательный Умник, рогатина не имела наконечника, а была просто обожжена на концах, как делали в старину. И вообще, от пришельца буквально веяло некой седой стариной.

При виде этакого страшилища Бизон громко икнул и спрятал ложку в карман, Тихоня подавился слюной и закашлялся, а Голован весь подобрался и смотрел на незваного гостя исподлобья. Один Умник внешне не проявил никаких чувств, хотя в груди у него сердце предательски ухнуло и дало сбой. Показалось, что взгляд мужика буквально проник ему под череп и прочитал все потаенные мысли. Чтобы стряхнуть наваждение, Умник прикрыл глаза, скрестил пальцы как в детстве, когда собирался соврать родителям, и даже сплюнул трижды через левое плечо. Снова открыл глаза.

Гость не исчез в клубах дыма, не испарился. Вместо этого он без спросу подсел к костру, вытащил из-за пазухи деревянную ложку, больше похожую на половник, и зачерпнул варево из котелка. Подул, попробовал, причмокнул, кивнул и сказал гулким басом, сильно напоминающим рычание:

— Хорошая еда.

Тихоня очнулся, словно от транса, и напористо заявил:

— Тут не богадельня, дядя. Бесплатно не подают!

— А ну, обзовись, как положено! — поддержал приятеля Бизон, медленно наливаясь кровью и приподнимаясь с пенька.

— Кто я — вот он знает, — рокотом продолжил гость, ткнув ложкой в застывшего столбом Голована. — А в оплату могу каждому сказать, когда и как он умрет.

— А ты шаман, что ли, дядя? — прищурился осмелевший Умник.

— Можно и так сказать. Ну что, по рукам?

— Лады, лопай, дядя, а после поворожишь нам.

— Так одно другому-то не мешает, — недобро оскалился гость сквозь бороду, и сидевшему прямо напротив Тихоне на миг померещилось, что у мужика во рту самые настоящие клыки. — Пожалуй, начнем с тебя, милок, — кивнул гость в сторону Умника. — Потонешь ты аккурат в тот же день, как уйдешь из энтого места. А твой толстый друг заблудится в урмане, попадет в болото и гнус его живьем заест. Ну а ты, худосочный, — он ткнул пальцем с длинным ногтем, похожим на коготь в Тихоню, — в одну ночь полезешь на кедр переночевать, а поутру сорвешься с него и хребет себе сломаешь. Но умрешь не сразу, денька через два…

— К-как?! — с трудом выдавил обалдевший «медвежатник».

— Да очень просто: волки тобой отобедают! — Мужик снова показал в улыбке зубы, и Тихоня убедился, что клыки ему не померещились. От этого открытия его бросило сначала в жар, потом в холод, и забил такой озноб, что собственные зубы начали дробить друг друга.

— Ну, остался ты, мил человек, — повернулся как ни в чем не бывало гость к Головану. — А твоя смерть придет…

Он не договорил, потому что неподвижный до того Голован вдруг сорвался с места, в три прыжка подскочил почти вплотную к страшному незнакомцу, раскинул крестом руки и крикнул что-то по-хантийски, а потом резко соединил руки над головой и произнес одно слово:

— Отхонты! — И бросил в огонь некий предмет.

Пламя костра взвилось метра на три вверх, прянуло вширь, окрасившись на мгновение в странный фиолетовый цвет. Мужик шарахнулся от этого огня, дико взревел и гигантскими скачками унесся в лес.

Некоторое время на поляне стояла гробовая тишина. Первым пришел в себя Умник.

— Что это было, а? — хрипло выдавил он.