По ту сторону жизни - Александр Чиненков Страница 95

— Ну нет, мы собирались действовать иначе! — возмутился Быстрицкий. — Нашей целью был удар по Ленинграду! Официально мы на танкерах должны были вывезти закупленное в СССР зерно, но попутно, следуя в Ленинград, мы должны были завезти нефть в Германию! Нефть была бы выгружена, но вместо неё танкеры были бы загружены горючими отходами. Вот их мы и собирались взорвать в порту Ленинграда, причинив колоссальный ущерб большевикам в канун войны!

— Знаю, ты уже говорил мне об этом, — потянулся, скрипя пружинами кровати, дон Диего. — Знаю и то, что моего брата вы собирались сделать крайним. Но всё обошлось, слава богу, если, конечно, не считать убийство вами моего брата.

— Да-а-а, всё пошло не так, как мы планировали, — вздохнул Быстрицкий. — Кто бы мог подумать, что у Митрофана Бурматова вдруг отыщется брат, на которого он благоразумно составит завещание…

— Для меня это оказалось полной неожиданностью, — с улыбкой признался дон Диего. — Я даже и в мыслях не держал оставить ему хоть доллар, если вдруг что со мной… Тьфу, чёрт… Кабы беду не накликать.

Они провели в молчании несколько минут, и первым заговорил дон Диего.

— Да-а-а, моё внезапное появление перечеркнуло все ваши планы, господа поганцы, — с улыбкой сказал он. — Ушли сроки атаки на порт Ленинграда, растаяли ваши надежды завладеть огромным состоянием моего брата и… А теперь твоя гнусная личность, Владимир Александрович, стала никому не нужна. А вот немцам ты интересен!

— Я? — глаза у Быстрицкого полезли на лоб. — Что всё это значит, господин де Беррио?

— Ты выполнил свою миссию на грешной земле, Владимир Александрович, — пожал плечами дон Диего. — Напряги мозги и подумай, для чего я оставил тебя живым, расправившись с Бадаловым.

— Ты… всё это… — Быстрицкий не смог продолжить, от страшной догадки пересохло во рту.

— Да, я задумал всё это, чтобы нанести собственный «посильный» удар по Германии, напавшей на мою Родину, — улыбнулся дон Диего. — И у меня всё получилось! Танкеры с нефтяными отходами здесь, в порту, все они заминированы и… Как только они взорвутся во время выгрузки, во всём обвинят тебя, Владимир Александрович. Что же касается меня, то я всего лишь доверившаяся тебе, скрытому большевистскому агенту, жертва обстоятельств!

— Вы… вы собираетесь меня подставить? — ужаснулся Бысрицкий.

— Я тебя уже подставил, болван, — ухмыльнулся дон Диего. — Я только этим и занимался всё время, собираясь плыть в Германию. Немцы уверены, что ты «агент и диверсант», а скоро… — он достал из кармана часы и взглянул на циферблат. — А теперь, ровно через минуту, они будут убеждены в этом!

Как только дон Диего замолчал, в коридорах возникло оживление и послышался гул.

— Что это? — прошептал Быстрицкий и заметался по камере.

— Это летят английские бомбардировщики, — охотно пояснил дон Диего. — Сейчас они начнут бомбить порт и верфь…. На город не упадёт ни одной бомбы.

— Откуда вы всё это знаете? — закричал Быстрицкий. — Вы, как и я, здесь, в гестапо города Росток.

— Как же мне не знать, если сегодняшний прилёт англичан организован мною! — рассмеялся дон Диего. — Англичане нанесут бомбовый удар и улетят. А взорвавшиеся на заложенных в них зарядах танкеры будут причислены к точному попаданию бомб во время удара. И, что самое удачное, не пострадает никто, кроме немцев, разумеется.

— Никто?! — выкрикнул Быстрицкий. — А команды на баржах? А ваши деньги? Танкеры взлетят на воздух и…

— О, да, — развёл руками дон Диего. — Они взорвутся все до одного! Из них выльется горючая жижа и растечётся по всей акватории порта! Загрязнение будет ужасным, но… Это издержки войны… Главное, что у гестапо есть с кого спросить, так ведь, Владимир Александрович?

— Почему с меня, а не с вас? — злорадно рассмеялся Быстрицкий. — Танкеры принадлежат… — он замолчал, вдруг осознав, что больше всего вопросов у немцев будет к нему.

— И баржи, и груз в них твои, — напомнил, вздыхая, де Беррио. — У меня куча документов, подтверждающих это. Кстати, они уже у немцев. Гестапо почерпнёт из них много интересного… Кстати, команды танкеров не пострадают. Во время устройства к нам на работу все матросы подписывали документы с просьбой вступления в армию вермахта, и они уже тоже у немцев!

С улицы послышался грохот взрывов.

— Ну вот, началось, — сказал дон Диего, с наслаждением вытягиваясь в кровати. — Мой план начал работать и уже скоро…

— Убью, гад! — взревел Быстрицкий и, сыпля матерными словечками, набросился на него.

Владимир Александрович умел драться. Он профессионально орудовал кулаками, нанося удары по бокам и затылку ловко уворачивавшегося дона Диего. Глаза Быстрицкого полыхали ненавистью. Он захватил под мышку голову своего врага, изо всех сил выворачивая её, и, почти не чувствуя ударов сзади вбежавшего в камеру полицейского, стал душить дона Диего.

И вдруг Быстрицкий закричал и ослабил хватку. Дон Диего, с изумлением поняв, что его больше никто не душит, вскочил на ноги. А рядом с ним кипела «битва». Двое полицейских с ожесточением пинали скорчившегося на полу Быстрицкого, а тот ревел как умалишённый и продолжал буйствовать с искажённым лицом и остекленевшими глазами…