Александр Македонский. Пески Амона - Валерио Массимо Манфреди Страница 70

До восхода солнца Александр созвал совет в своем шатре. Он спал совсем мало, но выглядел бодрым и был в прекрасной физической форме.

В нескольких словах царь изложил свой план:

— Друзья, персидское войско многократно превосходит нас числом, и потому нам надо оторваться от них. Мы слишком на виду. У нас в тылу обширная равнина, а впереди — горы. Дарий окружит нас со всех сторон и раздавит. Поэтому следует отойти назад и встретить его в узком месте, где он не сможет развернуть свои войска. Он не ожидает, что мы отойдем назад, и потому мы захватим его врасплох. Помните то место, где река Пирам впадает в море? Топографы говорят, что там расстояние от холмов до моря не больше десяти-двенадцати стадиев, но свободное от всяких препятствий место не шире трех стадиев, и потому оно подходит для нас. Надежнее всего построиться так: в центре фаланга педзетеров и греческих союзников, справа, у холмов, встану я с «Острием» во главе конницы гетайров, на левом фланге Парменион прикроет нас с моря с остальной тяжелой пехотой и фессалийской конницей. Фракийцы и агриане будут со мной во второй линии, как резерв. Фаланга атакует с фронта, а конница с флангов, как при Херонее, как у Граника. Больше мне нечего вам сказать. Да будут боги благосклонны к нам! А теперь идите к войскам и постройте их, чтобы я провел смотр.

Было еще темно, когда царь в боевых доспехах, в железном панцире, украшенном серебряными полосами и с бронзовой горгоной на груди, объехал на Букефале свои войска. Справа и слева от него находились телохранители и товарищи: Гефестион, Лисимах, Селевк, Леоннат, Пердикка, Птолемей и Кратер, все в железе и бронзе с головы до ног, с высокими гребнями на шлемах, и плюмажи колыхались на холодном ветру осеннего утра.

— Воины! — крикнул Александр. — Впервые с тех пор, как мы ступили в Азию, перед нами персидское войско во главе с самим Великим Царем. Он зашел к нам в тыл и отрезал нам путь назад. Наверняка он решил наступать вдоль берега и, рассчитывая на свое численное превосходство, раздавить нас, прижав к этим горам. Но мы не будем его дожидаться, а пойдем навстречу, внезапно нападем на него в узком месте и разобьем. У нас нет другого выхода, солдаты! Нам остается только победить, иначе нас уничтожат. Помните! Великий Царь всегда в центре своего войска. Если нам удастся убить его или взять в плен, мы выиграем войну и мгновенно завоюем всю державу. А теперь дайте мне услышать ваш голос, солдаты! Дайте услышать грохот вашего оружия!

Войско ответило ревом, потом все солдаты и командиры обнажили мечи и стали ритмично бить в щиты, так что по равнине волнами прокатился оглушительный гром. Александр поднял копье и пришпорил Букефала, который своим величавым шагом двинулся вперед; рядом ступали закованные в доспехи всадники. Позади них вскоре раздалась тяжелая размеренная поступь фаланги и топот тысяч копыт.

Они шли на север несколько часов без всяких происшествий, но к середине дня посланные вперед разведчики галопом примчались назад.

— Государь, — крикнул их командир испуганно, — варвары прислали наших людей, которых мы оставили в Иссе.

Александр, не понимая, смотрел на него.

— Они все искалечены, государь, им отрубили руки. Многие умерли от потери крови, другие еле тащатся по дороге с криками и стонами. Это страшно.

Царь поскакал вперед и увидел своих искалеченных солдат и окровавленные обрубки, кое-как перевязанные грязными тряпками.

Лицо Александра исказилось гримасой ужаса; он соскочил с коня и вне себя, рыдая, стал обнимать их одного за другим.

Один ветеран подполз к его ногам, чтобы что-то сказать, но сил не хватило: он ослаб от потери крови.

Царь закричал:

— Позовите Филиппа, позовите врачей, быстро! Быстро! Пусть позаботятся об этих людях. — Потом повернулся к войскам: — Посмотрите, что сделали с вашими товарищами! Теперь вы знаете, что ждет вас в случае поражения. Никто из нас не должен успокаиваться, пока это злодейство не будет отомщено.

Филипп велел погрузить раненых на телеги, чтобы доставить обратно в лагерь, а потом снова вернуться к войску. Он прекрасно понимал, что до заката телеги еще понадобятся.

Войско Дария показалось в виду к полудню, оно развернулось широким фронтом на северном берегу реки Пирам. Это было внушительное зрелище: по меньшей мере двести тысяч воинов стояли в боевом строю в несколько рядов; вперед выдвинулись боевые колесницы с угрожающе торчащими из колес косами. На флангах расположилась конница, набранная из мидийцев, саков и гирканцев; в центре, позади колесниц, — пехота Бессмертных, гвардия Дария, с серебряными колчанами, золочеными копьями и с длинными, в два изгиба, луками на плече.

— Олимпийские боги, сколько их! — воскликнул Лисимах.

Александр ничего не сказал, он высматривал в центре вражеского строя колесницу Великого Царя. Его отвлек Птолемей:

— Смотри! Персы обходят нас справа!

Обернувшись к холмам, царь увидел, что один эскадрон обходным маневром устремился на высоту.

— Мы не можем дать им отпор с такого расстояния. Пошлите фракийцев и агриан остановить их. Они ни в коем случае не должны пройти. Дайте сигнал, мы атакуем!

Птолемей галопом устремился к вспомогательным войскам и направил их к холмам. Гефестион сделал знак трубачам. С левой стороны откликнулись другие трубы, и войско, пехота и конница, шагом двинулось вперед.

— Смотрите туда! — крикнул Гефестион. — Тяжелая пехота греков! Они выстроились в центре.

— А вон там, — вмешался Пердикка, — они забивают в землю колья.

— А река поднялась, — добавил Лисимах. — После ночного дождя-то…

Александр хранил молчание, глядя на агриан и фракийцев, которые бросились на персов и получили отпор. До реки Пирам оставалось не много. Она была неглубокой. Мутная вода быстро бежала меж вязких берегов. Царь снова поднял руку, и трубы протрубили сигнал атаки.

Фаланга, щетинясь сариссами, пошла вперед. Фессалийская конница на левом фланге пустила коней в галоп, и Александр пришпорил Букефала, ведя за собой гетайров. Он как можно шире забрал вправо и направил Букефала в реку в самом узком месте; прежде чем персы сумели помешать ему, за ним последовал весь эскадрон. С копьем в руке Александр бросился на фланг вражеского строя.

В то же мгновение фаланга перешла Пирам и начала подниматься на правый берег. Впереди находился тесный строй пехоты из греческих наемников. Неровная скользкая почва, камни на отмели и на выходе из воды нарушили македонский строй, и греки бросились в промежутки, сковав педзетеров в яростной рукопашной схватке.

Кратер, сражавшийся пешим на правом крыле фаланги, увидел смертельную опасность и велел трубить, вызывая на подмогу «щитоносцев», чтобы те заполнили бреши в строю. Многие педзетеры были вынуждены бросить сариссы и вытащить короткие мечи, чтобы защититься от неистовой атаки греческих наемников.

Тем временем на левом фланге Парменион бросал фессалийскую конницу волнами, эскадрон за эскадроном, на правое крыло персидского войска. Каждая волна выпускала тучу дротиков и отходила назад, пока следующая мчалась вперед, не давая врагу передышки. Гирканцы и саки отбивались с бешеной энергией, прикрытые густой тучей дротиков и стрел, выпускаемых киссейскими лучниками. В эту сумятицу вмешались колесницы, но пересеченная местность не благоприятствовала им: многие опрокинулись, и перепуганные лошади убежали, волоча за собой привязанных за запястья вожжами возниц и оставляя на скалах клочья их тел.