Черный город - Фернандо Гамбоа Страница 67

Голубоглазый туземец отрицательно покачал головой.

— Я не знать. Возможно.

— Хм… — Профессор с задумчивым видом почесал подбородок. — Это, по-моему, очень даже странно.

— Может, и странно, — вмешался в разговор я, — но вы не забывайте, что это всего лишь легенда.

— Ты никогда ни во что не веришь, — заявила мне мексиканка таким тоном, как будто это было оскорбление.

— Ты, наверное, хотела сказать, что я скептик. И мне аж не верится, что такой серьезный ученый, каковым являетесь вы, верит каким-то там фантазиям.

Кассандра покачала головой, и на ее губах появилась легкая ироническая улыбка.

— И ты говоришь мне это в момент, когда мы разговариваем, сидя у костра, на вершине пирамиды, возле каменной головы какого-то «демона», у которого горло представляет собой полость, уходящую куда-то глубоко-глубоко вниз, посреди руин никому не известного заброшенного города в бассейне реки Амазонки?

«Touché» ^[41], — мелькнуло у меня в голове.

— Меня очень удивляет, — стал объяснять я, пытаясь оправиться от этого укола, — то, что вы почему-то верите в историю, которая наверняка была придумана лишь для того, чтобы отпугивать чужеземцев.

Мексиканка повернулась к туземцу.

— А ты уверен, что то, что ты рассказываешь, правда? — спросила она. — Может, это и в самом деле обычная легенда, придуманная для того, чтобы заставить белого человека держаться от ваших земель подальше?

— Морсего быть такие же настоящие, как и мы, — возразил Иак. — Они быть много раньше, чем прийти белый человек, и они с древние времена утаскивать в ад все, кто заходить на их территория. Они быть ночные демоны и хозяева в Черный Город. Животные это знать, и поэтому ни один животное не приходить в этот место.

— Ну что ж, даже если они и существуют — в чем лично я очень сомневаюсь, — то с ними, мне кажется, можно договориться, — сказала Кассандра. — Даже с самыми враждебными племенами всегда удавалось достичь того или иного соглашения.

Иак с мрачным видом покачал головой.

— Ты тоже ничего не понимать… — горестно произнес он и вздохнул. — Если морсего приходить, ты не мочь говорить с они.

— Да ладно, не преувеличивай, приятель, — стала настаивать Касси. — Договориться можно с кем угодно.

Иак очень медленно — как при замедленных съемках — приблизился к Кассандре и, вынув из чехла мачете, приставил его острие к груди мексиканки.

— Если они тебя встречать раньше, чем ты замечать они, они убивать, резать на куски и есть твое мясо. И если ты очень удачливый, то они делать это именно в такой последовательность, а не в другой.

Кассандру — молодую женщину, которая уже не раз рисковала жизнью и вела себя при этом необычайно отважно, — слова туземца заставили серьезно задуматься.

— Послушай, Иак, — вмешался я, решив попытаться ослабить напряжение. — Перестань рассказывать нам эти свои страшные сказки, которыми ты пугаешь…

— Тихо! — вдруг перебил меня профессор, резко поднимаясь на ноги. — Вы ничего не слышали?

Мы с Кассандрой испуганно переглянулись.

— Я слышал там, внизу, какой-то шум, — сказал профессор, показывая на находящийся под нами верхний ярус растительности сельвы. — Я уверен, что что-то слышал.

— Черт бы вас побрал, проф, — пробормотал я, становясь рядом с ним, — сейчас неподходящий момент для шуток.

— Это никакая не шутка, — с очень серьезным видом возразил профессор. — Я тебе клянусь, что я слышал какой-то шум — как будто кто-то двигался среди ветвей деревьев.

— Может, обезьяна? — предположила Кассандра.

— Ты сегодня видела хотя бы одну обезьяну?

Мексиканка ничего не сказала в ответ.

Тогда профессор, подойдя к самому краю террасы, сложил ладони рупором и крикнул в темноту:

— Валерия!

Ответом ему была лишь тишина.

— Валерия, если ты меня слышишь, отзовись! — снова крикнул профессор, уже изо всех сил.

Опять тишина.

Профессор Кастильо еще раз сложил ладони рупором и выкрикнул имя своей дочери.

На этот раз он наконец-таки получил ответ.

Однако совсем не тот, которого мы ожидали.

Тишину джунглей разорвал, заставляя кровь стыть в жилах, умопомрачительный рев, представляющий собой что-то среднее между рычанием животного и воплем человека. Однако больше всего нас испугало то, что он донесся не из сельвы, а… из-за наших спин, причем не откуда-нибудь, а из хищной пасти каменного «демона», дальняя часть горла которого терялась в глубине пирамиды.

В течение нескольких бесконечно долгих секунд зловещей тишины, последовавших за этим ревом, я слышал только биение собственного сердца, с надрывом качающего по венам кровь.

Затем я услышал испуганный голос Иака:

— Теперь они знать, что мы быть здесь.