Маргарита Бургундская - Мишель Зевако Страница 66

– Страгильдо?

– Да. Он отправился в Лувр, и если успеет вовремя явиться в камеру Филиппа д’Онэ, король не обнаружит там ничего, кроме трупа… Но тебе-то что нужно?

Мабель немного помолчала, а затем спокойными, и оттого еще более зловещим голосом сказала:

– Страгильдо ни за что не успеет явиться в Лувр вовремя.

– Что ты хочешь этим сказать? – пробормотала королева, вздрогнув.

– Я хочу сказать, что я сама только что отправилась в Лувр в надежде обнаружить вас там. Не найдя вас, я поняла, какие мысли, или, скорее, злой рок привел вас в Нельскую башню в эту ночь, когда решается судьба стольких людей, так или иначе имеющих отношение и к вашей судьбе. Я хочу сказать, что в тот момент, когда я выходила из королевской крепости, чтобы пойти сюда, король направлялся в камеру номер 5…

От ужаса королева икнула. Он перевела растерянный взгляд на Лувр, силуэт которого был хорошо виден на темном фоне неба.

– Я погибла! – прошептала она.

– Полагаю, да! – молвила Мабель с ужасным спокойствием.

Королева вздрогнула. Осознав, что медлить нельзя, Маргарита собрала все свои силы, все свои способности, дабы приглушить нараставший в ней страх.

– Что ж, – сказала она твердо, – я отправлюсь в Лувр и уже там узнаю, могу ли я еще защищаться, или же моя судьба уже решена.

Мабель сделала жест, остановив шагнувшую к винтовой лестнице королеву.

– Вы забываете, – проговорила женщина в черном, – что обещали дать мне то, что я пришла у вас просить.

Маргарита громко расхохоталась.

– Еще минуту назад я была королевой Франции и могла всё тебе обещать. Теперь же, если Филипп д’Онэ заговорил, я всего лишь одна из тех нарушивших супружескую верность женщин, которых голыми возят на осле по улицам, где их освистывает толпа и стегает хлыстом палач…

Схватив Маргариту за руку, Мабель сказала:

– Если я того пожелаю, вы по-прежнему останетесь уважаемой королевой, возлюбленной супругой Людовика X. Заговорит Филипп или же будет молчать, я могу представить королю неопровержимое доказательство вашей невиновности, после чего Филипп д’Онэ окажется лишь клеветником и обманщиком.

– Ты это можешь?! – задыхаясь прошептала Маргарита.

Бледные губы Мабель растянулись в мрачной улыбке.

– Было ли хоть раз, чтобы я не сдержала обещания, данного мною в тот момент, когда речь шла о спасении вашей жизни? Не волнуйтесь же, королева, и выслушайте смиренную просьбу вашей служанки.

Маргарита смотрела на Мабель с изумлением – никогда она не видела ее такой умоляющей. Эта женщина всегда внушала ей непонятный страх; сейчас же она вдруг поняла, что в жизни Мабель была какая-то страшная тайна, и тайну эту она, королева, сейчас узнает.

– Говори! – сказала Маргарита. – Что бы ты ни попросила, обещаю, ты это получишь.

Мабель подняла глаза к небу. Несмотря на сумерки, королева увидела, что та дрожит.

Женщина в черном пробормотала совсем тихо несколько неразборчивых слов, вновь повернулась в ту сторону, где находился Двор чудес и, вытянув руку, заговорила бесконечно нежным голосом, каким никогда при Маргарите не говорила:

– Все на своих местах. С одной стороны – Шатийон. С другой – Мальтруа. На севере – Юг де Транкавель, на юге – Карл де Валуа. И каждый из них имеет в своем подчинении сотни и сотни лучников. А ведь есть еще и шевалье из свиты короля, благородные сеньоры, страшная свора, которая окружает этого несчастного со всех сторон. И руководит всей этой охотой на человека мерзкий обер-егермейстер – Ангерран де Мариньи, который выследил добычу и теперь, чтобы приступить к штурму Двора чудес, ждет лишь короля.

В голосе Мабель прорывались рыдания, и рыдания эти Маргарита слушала с глубочайшим удивлением. Кем были Буридан и Миртиль для Мабель, что их судьба так сильно ее взволновала?

Она трепетала от собственной боли и собственных страхов, пробужденных странными словами Мабель. Трепетала еще и потому, что чувствовала: тайна этой женщины вот-вот слетит с ее губ.

– Да, это так, – промолвила она глухим голосом. – С рассветом Двор чудес, вероятно, будет представлять собой огромный костер, и именно это я и хотела видеть!

– Да, – произнесла Мабель с некой торжественностью, – я догадалась об этом, когда не обнаружила вас в Лувре. Поняла, что, дабы присутствовать, пусть и на расстоянии, при смерти Буридана и Миртиль, вы должны будете выбрать в качестве наблюдательного пункта Нельскую башню. Это закономерно и неизбежно! Что ж, королева, а теперь представьте, что я пыталась пробраться во Двор чудес. Представьте, что три дня и три ночи я бродила по всем проходам, всем улочкам, всем мрачным закоулкам, что ведут к этой клоаке, и везде натыкалась на часовых, отовсюду меня гнали. Будь у меня время, я бы вырыла – как знать? – какой-нибудь подземный лаз, я бы ползала на коленях, вонзая в землю ногти, и, быть может, пробралась бы туда…

Еще более сильные рыдания вырвались из горла Мабель, и на несколько минут она умолкла.

Маргарита уже не просто подозревала, но была уверена в том, что Мабель и Буридана связывают некие загадочные отношения.

Вдруг Мабель повернулась к королеве, схватила ее за руки, заглянула ей в глаза и страстным голосом прошептала:

– И, однако же, вы любите Буридана!

Маргарита вздрогнула.

– Люблю, – пробормотала она, – и ты это знаешь. Чего ты не знаешь, так это того, какие страдания мне доставляет тот факт, что он вскоре умрет. Три дня назад я осознала эту любовь еще сильнее! Я и прежде, Мабель, знала, что люблю Буридана, но теперь я знаю, что люблю его так сильно, что готова и сама умереть, если этой ночью его настигнет смерть!

Мабель слушала эти слова, дрожа от радости.

– Значит, – проговорила она задыхаясь от волнения, – если бы Буридана можно было спасти…

Маргарита резко от нее отстранилась, выпрямилась и тихим, хриплым голосом, дрожа от ярости и ревности, сказала:

– Если бы я знала, что кто-то в этом мире способен в эту ночь спасти Буридана, и этот кто-то был передо мною, я бы собственноручно заколола его кинжалом. Послушай. Вероятно, ты, ты, которая никогда не любила, не знаешь, что смерть гораздо лучше, чем муки ревности! Тебе не ведомо, что когда я думаю об их счастье, то готова вырвать себе из груди сердце! Даже если король узнает, какая я гнусная развратница, даже если меня убьют или заточат в какой-нибудь монастырь, где я до конца моих дней буду оплакивать свои ошибки, даже если весь мир, обезумев от ужаса, когда-нибудь узнает, что Маргарита Бургундская, королева Франции, возненавидела свою дочь, готовила ее смерть, потому что дочь ее была ее же соперницей, – все эти катастрофы, Мабель, покажутся мне сущим пустяком; все эти ужасные видения меркнут перед тем видением, что бросает меня в агонию отчаяния: Миртиль в объятьях Буридана!.. Что ж, теперь, когда ты узнала все о Маргарите, что скажешь ты ей о Буридане? Почему ты так жаждешь его спасти, ты, которая едва-то его и знает, ты, которая хотела выдать его мне, ты, которая пыталась отравить его? Говори, Мабель! Говори, старая колдунья! – вскричала королева, чей неожиданно ставший свирепым голос разнесся далеко в ночи. – Говори! Кто ты такая и чего хочешь?