Маргарита Бургундская - Мишель Зевако Страница 65

Маргарита провела рукой по залитому холодным потом лбу, растерянно взглянула вдаль, в направлении королевства воров и нищих, но сумерки стали уже непроницаемыми для взора. Ни единого огонька не светилось в Париже. Только мрак, из глубин которого поднимался глухой шум.

Тогда взгляд ее вновь обратился на Страгильдо.

– Так что ты там говоришь? – пробормотала она.

– Говорю, госпожа, что вы приказали схватить Филиппа д’Онэ. Говорю, что по безумной неосторожности вы приказали бросить его в темницу Лувра!.. Говорю, что королю только что стало известно, что Филипп д’Онэ содержится в Лувре как узник, и он желает его видеть, допросить его!.. Говорю, что стоит Филиппу сказать лишь слово – и вам конец!..

– Тут ты прав, прав! – пролепетала королева. – Ох! Пусть же он тогда умрет! Пусть он умрет, этот человек, который преследует меня своей призрачной любовью! Он всегда был мне ненавистен… Я чувствовала, что он принесет мне только несчастье!..

– Подумать только, госпожа: этот человек знает все тайны Нельской башни! И он любит вас отчаянной любовью! Кто знает, к чему его может подтолкнуть ревность? Кто знает, не расскажет ли он королю, вашему супругу, как и почему его опустили в мешок, который затем перевязали и бросили в Сену? Не расскажет ли, что видел, что слышал?.. Ах, госпожа! Говорю же вам: пора действовать!..

Быть может, последнее колебание поднялось из сердца Маргариты к ее губам, так как почти нежным голосом она прошептала:

– И, однако же, этот человек меня любит!.. Никто и никогда не смотрел на меня взглядом более мягким и умоляющим, чем он!.. Филипп д’Онэ – единственный мужчина, который действительно любил меня!..

Маргарита Бургундская забыла короля Людовика, который боготворил ее со всей пылкостью своей юношеской и искренней страсти, – мужа она в расчет не принимала.

– Ну, так как, госпожа? – не унимался Страгильдо.

– Что ж, – пробормотала Маргарита. – Спрашиваю еще раз: ты готов?..

Итальянец привычным жестом отвел в сторону полу плаща, продемонстрировав кинжал, и прошептал:

– Филипп д’Онэ, которому известны все ваши тайны, смог, благодаря этому чертову Буридану, выбраться из вод Сены… но от кинжала Страгильдо ему не уйти… достаточно будет и царапины… так как всякий, кого уколет острие этого кинжала, через час умрет!.. Я жду, госпожа, жду, когда вы мне наконец скажете, в какой камере находится д’Онэ!..

– Что ж!.. Ступай же! – глухо пробормотала Маргарита Бургундская. – Ты найдешь Филиппа д’Онэ в камере номер 5…

Страгильдо зарычал, словно спущенная наконец на преследуемого зверя собака.

– Да поможет мне дьявол явиться вовремя! – прошептал он. – Вы так долго колебались, госпожа…

И, быстрый, безмолвный, скользящий в сумерках, он бросился к лестнице башни, выскочил на улицу, переправился через Сену и устремился к Лувру…

Проходя по подъемному мосту, Страгильдо увидел короля, пересекавшего двор в сопровождении факелоносцев и жандармов…

– Король? Куда это он? – хриплым голосом спросил итальянец у одного из лучников. – Неужто на штурм Двора чудес?

– Нет, – отвечал лучник. – Допросить узника, который находится в камере номер 5.

– Проклятье! – сквозь зубы буркнул Страгильдо.

* * *

Оставшись одна на вершине Нельской башни, Маргарита Бургундская вновь попыталась рассмотреть что-либо во мраке или разобрать хоть один из тех далеких шумов, что доносились из Двора чудес. Быть может, она даже забыла про Филиппа д’Онэ и угрожавшую ей опасность. Быть может, в этот момент в ее безумном воображении находилось место лишь для одного образа – Миртиль и Буридана…

Для женщины, находящейся во власти ревности, единственной, истинной опасностью является счастье ее соперницы.

Вскоре стих даже шум, похожий на бряцание оружием. Над городом повисла глубочайшая тишина. Париж спал крепким сном.

Маргариту пробила нервная дрожь. Все вдруг стало казаться ей угрожающим. Чуть рассеявшийся сумрак наполнился призраками, которые, подобно ночным птицам, принялись летать вокруг платформы. В тишине она различала мольбы и глухие проклятия.

Королевой овладел страх.

Она бросилась к выходу на лестницу… и вздрогнула. Перед ней возникла женская фигура!.. Возможно, то был один из этих летающих призраков, неожиданно обретших плоть, чтобы преградить ей дорогу… так как фигура эта, казалось, и впрямь носила маску смерти на своем трагическом лице.

Однако после секундного потрясения королева издала вопль радости – она узнала призрака.

– Мабель!

– Да, моя королева…

– Да хранят и благословят тебя небеса! Ты всегда приходишь ко мне в момент опасности, и, кажется, одним лишь дыханием, взглядом разгоняешь все опасности одну за другой.

– Стало быть, королева действительно испытывает хоть какую-то признательность к своей покорной и верной служанке?.. – спросила женщина с некоторой поспешностью.

– Ты в этом сомневаешься? Могу ли я забыть все то, что ты для меня сделала? Без тебя король давно бы узнал, какие тайны скрывает эта башня, на которую он порой смотрит с задумчивым видом из окон своего Лувра? Могу ли я забыть, что в тот злосчастный день, не явись ты вовремя, король, ставший теперь крайне подозрительным, возможно, догадался бы, почему я не могу предъявить ему те два изумруда, которые он когда-то мне подарил, и тогда бы меня уже ничто не спасло?

Мабель не сводила с Маргариты пристального взгляда, словно пытаясь заглянуть как можно глубже к ней в душу.

– Значит, – молвила камеристка, – если я попрошу королеву кое о чем…

Маргарита прервала ее радостным криком.

– Ты никогда у меня ничего не просила! Ты всегда отказывалась от знаков моей признательности, и я готова была благословить тот час, когда королева тебе наконец бы понадобилась. Говори же. Скажи мне, чего ты хочешь. Если золота, то я в один миг сделаю тебя богатой!

Прежде чем ответить, Мабель подошла к перилам платформы и бросила долгий, странный взгляд в направлении той точки Парижа, на которую только что смотрела сама Маргарита. Затем взгляд ее переместился к подножию башни, где, наклонившись, она попыталась разобрать во тьме что-то или кого-то, вероятно, там находившегося, но башня была слишком высокой, и она ничего не увидела.

– Госпожа, – сказала Мабель, поворачиваясь к Маргарите, – вы говорили, что я всегда являюсь тогда, когда от вас нужно отвратить какую-либо опасность. Следует ли мне понимать, что сейчас вам что-то угрожает?

– Да! – проговорила королева глухим голосом. – Филипп, тот Филипп, которого я приказала бросить в темницу, где ему предстоит умереть… Так вот, благодаря уж не знаю и какому предательству король узнал, что этот человек содержится в одной из камер Лувра… Король пожелал его видеть… И сейчас, возможно, Филипп д’Онэ говорит с ним… Разве что Страгильдо успел вовремя, – добавила она с ужасной улыбкой.