Флибустьеры против пиратов Карибского моря - Леонар Дюпри Страница 66

– У нас очень хорошие укрепления, хорошее вооружение, много пороха, боеприпасов, провианта и вполне достаточно гарнизона…

Тут речь отца была прервана гневными выкриками из зала насчет количества войск противника.

– Я знаю! Знаю, что неприятель превосходит нас во много раз, но в этом как его сила, так и его слабость. Эти солдаты прибыли из Европы и никогда не воевали в колониях. В отличие от нашего гарнизона, их можно смело назвать новобранцами. И чтобы прокормить всю ораву, англичанам нужно огромное количество провианта. А где они его возьмут? Наверняка Англия не настолько богата, чтобы посылать целый флот с зерном в трюмах через океан? Наверняка им выдали хлеба на пару дней и обещали остров, полный дичи, где найти себе пропитание легче легкого. Но посланные мною лансерос пока отрезают еретиков от равнин, где пасутся наши стада. Еще немного, и англичане поймут, что им нечего есть. А поняв это, уйдут в другое место.

Снова шум. Представители муниципалитета заявили, что всем и так понятно, что на пятидесяти кораблях англичане могли разместить более десяти тысяч солдат десанта, в то время как гарнизон Санто-Доминго располагает всего несколькими сотнями.

– Зато мы на своей территории, у нас есть укрепления и продовольствие, а неприятелю придется строить укрепления и находить продовольствие. К тому же англичанам никогда не удастся взять наш город в полную осаду, так как для этого им придется высадиться и с восточной стороны. Я не утверждаю, что наше положение великолепное, но пока не вижу поводов для паники. Да вот и наш епископ может подтвердить, что нам незачем бояться еретиков, если бог всецело стоит за нас.

Это был отличный дискуссионный ход. Все сразу обернулись в сторону старого епископа, которому ничего не оставалось, как призвать жителей к порядку и к вере в Спасителя, который, ясное дело, никогда не оставит в своей помощи и оборонит жителей католического города от нашествия еретиков. Так что благодаря своей репутации бывалого военного, а также пламенным речам, которые я привел лишь частично, и поддержке выжившего из ума епископа, пообещавшего провести крестный ход, мой отец выиграл время. Если бы жители города не захотели сражаться и в панике покинули его, то ни один гарнизон в мире не стал бы защищать такой город. Дело в том, что паника – это общее дело и касается каждого.

– Негоже нам, испанцам, бежать, словно зайцы, от еретиков. Флот англичан велик, но и у нас есть чем его встретить: стены вокруг всего города, ров с водой, пушки и гарнизон. Пусть он невелик, но не так и слаб. Мы уже послали гонцов по всей Эспаньоле, и подкрепление не замедлит прийти.

Снова гул голосов и даже скептические возгласы раздались в зале. Тут отец посмотрел на меня. Его жесткий взгляд тотчас смягчился.

– Я, как военный генерал-губернатор Эспаньолы, могу точнее любого сказать, сколько на острове солдат. А также когда они подойдут к городу на помощь. Не нужно сомневаться в моих словах. И в доказательство этому я хочу сказать, что первое подкрепление уже прибыло. Я попрошу курьера доложить об этом совету.

Под всеобщими взорами собравшихся я, стараясь выглядеть как можно более воинственно, небрежной походкой, громыхая шпорами на запыленных ботфортах, вышел в центр зала. Я сказал, что послан сообщить: гарнизон Тортуги под командованием майора де Кальдерона уже подходит к северным воротам. А за ним следуют и другие отряды, собранные со всего острова. Похоже, это сообщение вселило веру в победу присутствующим гораздо сильнее, чем пылкие речи отца, если учесть, что, несмотря на громкое название «военный совет», на нем присутствовало подавляющее число штатских, включая главных лиц города. Многие ратовали за то, чтобы всем жителям оставить город и уйти в глубь острова, увезя с собой все самое ценное. Мой отец и еще несколько офицеров высказывались против безропотного бегства. И мое неожиданное появление склонило чашу весов к обороне.

Под конец жирную точку поставил президент Монтемайор. Он заявил, что военный губернатор граф Пенальба для того и прислан из Испании сюда, чтобы сделать Сан-Доминго твердыней Нового Света, недоступной врагам ни с суши, ни с моря. Было решено защищаться, отец отдал приказ командирам городского ополчения занять предписанные им места и помогать гарнизону, затем еще кое-какие распоряжения и только после этого подошел ко мне.

– Рад видеть тебя, сын, – обнимая, сказал он. – Не беспокойся, твое появление в Санто-Доминго не повлечет за собой дуэли, от которой я тебя услал на Тортугу. Ввиду военного положения вся власть в городе отдана мне, а я своим приказом категорически запретил поединки, так как у меня каждый человек со шпагой на счету.

Мы вышли из прохладного дворца президента, который находился в центре города, и прошли по дороге к дому. Сзади шел Николас, ведший под уздцы наших взмыленных лошадей.

– Отец, не стоило так волноваться. Я сумел бы постоять за себя.

– Знаю, знаю. Ты – храбрец. Весь в меня. Поговаривают, ты прилично фехтуешь, но Хуан де Мальпика не для тебя. Я трижды бился с ним и трижды не мог победить. Он крепкий орешек, настоящий живодер, прирожденный убийца. Он всю жизнь учился убивать, и это у него отлично выходит.

– Я тоже не желторотый и знаю пару ударов…

– Оставь! Мальпика – настоящий волк. Он трижды ранил меня, хотя я тоже окропил песок его кровью. У нас старая вражда, которую еще усугубляет его покровитель президент де Монтемайор. Так что он мой и тебе не стоит вмешиваться. Дон Хуан только и ждет, чтобы с твоей помощью нанести мне смертельный удар. Держись от него подальше, я сам с ним разберусь.

Мы снова шли по узким улочкам Санто-Доминго, но уже не такого спокойного, каким я увидел его несколько месяцев назад. То и дело нам попадались бегущие куда-то в суматохе люди, мы слышали раскаты крепостных орудий, бьющих по англичанам.

Придя домой, отец нашел там майора де Кальдерона, который был как всегда весел и сыпал шутками то насчет канонады, то насчет назойливости англичан… Быстро перекусив, мы отправились на центральный бастион западной стены, где отец решил разместить штаб. Там мы встретили дона Габриэля де Рохасу-Валле-и-Фигуэру, с которым я не виделся после взятия Тортуги.

В подзорную трубу отец в суровом молчании наблюдал, как с запада на нас двигались колонны вооруженных солдат, которые уже начали разбивать лагерь.

В это время Кальдерон с ехидством в голосе и кривой, презрительной ухмылкой на губах обсуждал то, что видел.

– Вы только посмотрите, где вон тот отряд решил разбить свои палатки. Там же низинка, и в случае хорошего дождичка они будут по пояс в воде. А посмотрите на ту живописную группу с длинными пиками. Они, наверное, надеются проткнуть ими насквозь наши стены. А вон те, которые все в железе, кажется, уже спеклись под нашим солнышком. Видите, еле ноги волочат. Таким темпом половина их армии подойдет к нашим стенам только к ночи.

– Они почему-то высадились за тридцать миль до города. Это, очевидно, промах командования, – сказал отец.

– То, что они измождены и еле передвигают ноги, видно и невооруженным глазом, – подтвердил дон Габриэль. – Если они все такие, им потребуется на отдых целый завтрашний день.