Викинги. Ирландская сага - Джеймс Л. Нельсон Страница 66

Перспектива полномасштабного нападения на столицу верховного короля Бреги привела Старри в состояние, какое испытывает волк, отведавший крови, и которого впереди ждет богатая добыча. Он отверг все возражения Торгрима. Но Ночному Волку от этого не стало легче. Если Старри полагает предложенный план толковым и разумным, значит, на самом деле он никуда не годится. Тем не менее с самого начала Торгрим отдавал себе отчет в том, что присоединится к ним и займет свое место в стене щитов.

И вот, через неделю и один день после того, как берсерки смяли датчан и взяли в плен тех немногих, кого не убили сразу, после того, как Старри, которому вновь отказали в вояже в Вальгаллу, хотя он стоял уже у самых ее врат, повалился на землю, заливаясь слезами, Торгрим оказался у тяжелого дубового рулевого весла «Черного Ворона», где он смотрел на палубу корабля.

С самого начала Бригит настояла на том, что отправится с ними, против чего никто особенно и не возражал. Когда они готовились к выходу в море, Харальд, разумеется, проявлял о ней чрезвычайную заботу. Он постарался устроить ее с максимальным комфортом, усадив на один из сундучков и закутав в меха, дабы уберечь от морских ветров. Очевидно, он по наивности полагал, что ему будет дозволено оставаться рядом с ней на протяжении всего путешествия вдоль побережья и заботиться о ее удобствах, но у Арнбьерна были свои планы на этот счет. Он велел Харальду занять свое место на веслах, и тот вынужден был повиноваться, хотя и с большой неохотой, а сам Арнбьерн принялся исполнять роль защитника и благодетеля Бригит.

Торгрим предпочитал помалкивать. Это было не его дело, да и Харальд отнюдь не одобрил бы его вмешательства.

Теперь, когда драккар вышел в открытое море, Арнбьерн встал рядом с Бригит, пытаясь завязать с ней разговор при помощи тех немногих ирландских слов, которые он недавно выучил. Бригит, в свою очередь, согласно кивала головой, обращая на него ровно столько внимания, сколько требовалось, чтобы не выглядеть грубой, и старательно скрывала свое беспокойство и недомогание. Харальд, работая веслом, мрачно поглядывал на них.

Болли сын Торвальда, отныне ставший всего лишь вторым помощником, стоял на носу и смотрел на море. Почти всю прошедшую неделю он посвятил тому, чтобы очернить доброе имя Торгрима, и теперь половина команды взирала на Ночного Волка как на порождение самого Локи. Торгрим, впрочем, вовремя узнал об этом. Поначалу его просветили друзья, а потом и те, кто надеялся, что он проткнет Болли Железным Зубом насквозь.

Торгрим и сам подумывал о том, чтобы призвать Болли к ответу за те гнусные сплетни, что он распространял. Он собирался затеять с ним ссору и убить. Но подобные действия лишь закрепили бы раскол команды на тех, кто был верен Болли, и тех, кто проявлял лояльность к нему самому. Более того, он так и не оправился после стычки с датчанами, и рана, полученная в том столкновении, хотя и заживала, все еще причиняла ему сильную боль, так что у него, скорее всего, просто не хватило бы сил для выполнения поставленной задачи.

Но вот наконец зеленые холмы, окружавшие устье реки, остались позади и покрылись туманной дымкой, когда «Черный Ворон» вышел в открытое море. Торгрим ощутил, как изменился ход корабля, как только первая же океанская волна приподняла нос и прокатилась под днищем. Наступил тот самый момент, который он очень любил, когда объятия суши со всеми ее хлопотами, заботами и тревогами остаются позади, и новый ритм движения судна означает, что оно окунается в родную первобытную стихию, где есть место только человеку, кораблю и морю.

Полуобернувшись, Торгрим бросил взгляд за корму, а потом посмотрел на левый и правый борта судна. С ними шли еще два корабля, «Серпент» Хроллейфа Отважного и еще один такого же размера, «Победитель Драконов», которым командовал викинг по имени Ингольф из Боргунда. В общем и целом в поход отправилось сто шестьдесят воинов. Не слишком внушительная сила, но если Бригит была права в своих оценках, то ее будет вполне достаточно, чтобы преодолеть слабую оборону Тары.

Зеленые холмы остались далеко за кормой, и Торгрим почувствовал, как свежий ветер взъерошил ему бороду и принялся ласково теребить волосы, падающие на тунику. Он машинально подставил ему лицо, которое, словно флюгер, с легкостью определяло, с какой стороны тот дует. Сейчас ветер дул с юго-запада, то есть с того румба, который позволял поднять парус и лечь на избранный ими курс, но он предпочел промолчать.

Примерно через пять минут Арнбьерн оставил попытки завязать разговор с Бригит, встал, бросил взгляд за корму, после чего перевел его на флюгер на макушке мачты.

— Торгрим, — окликнул он, и в голосе его прозвучали фальшивые жизнерадостные нотки, — ветер кажется мне достаточно свежим, чтобы можно было поднять парус. Что скажешь?

— Лучшего и желать нельзя, — согласился Торгрим.

— Отлично, — сказал Арнбьерн и, повысив голос, скомандовал: — Поднять парус!

При этих его словах Старри Бессмертный, сидевший у правого борта позади последнего гребца, вскочил на ноги. Никто и никогда не просил Старри сесть на весла. Никто просто не предполагал, что он способен сосредоточиться настолько, чтобы поддерживать монотонный ритм, ведь стоит одному невнимательному гребцу вроде Старри выбиться из него, как наступит всеобщий хаос. Но, когда речь заходила о работе с оснасткой, сравниться со Старри не мог никто.

Викинги опустили длинный рей, развернув его вдоль палубы корабля, то есть в то положение, в котором он обычно находился, когда судно шло на веслах. Прежде чем кто-либо успел хотя бы осмыслить приказ Арнбьерна, Старри вспрыгнул на рей и оседлал его, словно лошадь, после чего принялся разматывать канат, которым парус был принайтовлен к брусу. Он продвинулся уже примерно на треть, прежде чем за ним неохотно последовал Болли, ухватился за конец фала, отмотал его с крепительной планки и опустил на палубу. Гребцы по обоим бортам корабля выдерживали прежний устойчивый ритм в ожидании следующего приказа.

Старри покончил с найтовкой и спрыгнул обратно на палубу.

— Суши весла! К фалу становись! — выкрикнул Арнбьерн, и гребцы с благодарностью подняли свои длинные весла в воздух, уложили их на подставки, на которых те хранились, и быстро заняли свои места.

Торгрим моментально ощутил, как изменился ход корабля, когда скорость его резко упала. Гребцы ухватились за фал, готовясь поднять тяжелый рей с парусом на мачту. Остальные разобрали оттяжки, которые должны были развернуть рей поперек палубы под углом в девяносто градусов к продольной оси корабля. Несколько человек взялись за шкоты, чтобы удерживать нижние углы паруса под самым выгодным углом относительно ветра.

— Тяни! — выкрикнул Арнбьерн, и воины налегли на фал.

Рей рывками поднялся на пару футов, и парус начал разворачиваться, наполняясь ветром. Перебирая руками в том же самом постоянном ритме, с которым они работали веслами, викинги тянули фал, и рей медленно карабкался к макушке мачты.

А потом он вдруг остановился.

— Тяни! — вновь подал голос Арнбьерн, и моряки снова налегли на фал. На их лицах появилось напряжение, но рей не сдвинулся с места.