Месть розы - Николь Галланд Страница 64

Во дворе послышался голос Эрика, и по лестнице затопали шаги. С поразительным проворством Жуглет скатилась с постели, по пути схватив тунику, которую успела натянуть на голову, еще не коснувшись пола. Свернулась клубочком, словно спящее дитя, уже полностью прикрыв наготу, и закрыла глаза. Такой и застал ее Эрик, когда спустя несколько мгновений распахнул дверь, впуская яркий солнечный свет. Никогда еще Виллем не видел его таким довольным и расслабленным.

— Кузен! — завопил Эрик. — Просыпайся, победитель, император ждет нас! Сегодня соколиная охота, и у тебя будет свой собственный сокол — он купил его для тебя! И ты опять проспал завтрак.

Жуглет медленно открыла глаза, щурясь от яркого света.

— Господи, что ж ты так орешь! — Она зевнула. — Я в жизни не прыгал, как кузнечик, после ночи с Жанеттой. Тебе что, сон совсем не требуется?

— Ты плохо влияешь на моего кузена, — добродушно упрекнул менестреля Эрик. — С тех пор, как мы здесь, он третий раз просыпает завтрак у императора.

С утомленным смешком Жуглет взяла с пола меньшие по размеру штаны и медленно встала. Пока она их натягивала, Виллем отвлек внимание Эрика, откинув простыню и сказав:

— Эрик, помоги мне найти рубашку. Я был так пьян нынче ночью, что не помню, куда что положил.

— У нас тут тоже не обошлось без женщин. — Жуглет подмигнула Виллему. — Может, они украли штаны победителя? Та высокая, с низким голосом… я не доверил бы ей даже собственную тень.

Виллем нервно рассмеялся. Переводя взгляд с Жуглет на Эрика, он в который раз поражался тому, что Эрик не видит подлинной сущности менестреля.

Тем не менее стоило им полностью одеться, и Виллему опять с трудом верилось, что менестрель на самом деле не тот стройный юноша, каким кажется. А ведь не было никаких нарочитых манер, вообще ничего очевидного, что отличало бы Жуглет-женщину от Жуглета-мужчины и менестреля. Те же интонации, те же жесты, тот же заразительный смех — изменение без признаков изменения, «без единого шва». И это — когда Виллем находился не рядом с ней — почему-то выводило его из себя.

Соколиная охота прошла замечательно, в особенности для Эрика. Все было обставлено с великолепной пышностью, включая музыканта, играющего на дудке и маленьком барабане, и герольда с королевским флагом. Соколы оказались красивее и быстрее, чем тот, любимый, оставшийся в Доле. Охотники поднялись в предгорья, где воздух был прохладнее и суше. На орешнике уже появились зеленые плоды; пространство вокруг них было насыщено пыльцой липового цвета и ежевики. Поистине, это был чудесный день.

Павел, на своем буланом жеребце, в черном с малиновой отделкой официальном одеянии, неотрывно следил за каждым шагом Виллема. В самом начале дня на веснушчатом лице Жуглет возникло почти паническое выражение, и Виллем наконец осознал опасность, смысл которой ускользал от него раньше: Павел хотел непременно «протолкнуть» предложенную церковью невесту из Безансона и выискивал любую возможность очернить Линор, оговорив кого-нибудь из ее сторонников. Обвинение в педерастии, скорее всего, не приведет к тому, что Виллема сожгут на костре, но может явиться надежным и мощным средством политической манипуляции. Угроза этого, убеждал сам себя Виллем, превосходная причина для того, чтобы Жуглет покончила со своим затянувшимся маскарадом и позволила миру узнать, что она женщина. Он не станет сам форсировать эту проблему и, уж конечно, никогда не выдаст Жуглет — он поклялся в этом, — но с каждым днем в нем все сильнее крепла решимость уговорить ее раскрыть свой секрет. И откровенное стремление Павла устроить им неприятности поможет ему в этом.

Альфонс же, граф Бургундский, по контрасту с кардиналом, своим закадычным другом и племянником, вел себя все более льстиво и заискивающе. Этот высокий пузатый человек проявлял особенное внимание каждый раз, когда Конрад с Жуглет заводили разговор о прекрасной Линор и предполагаемой свадьбе. Император — больше из уважения к Виллему, чем из стремления продемонстрировать, каким хорошим мужем он будет, — разыгрывал из себя жениха, горящего желанием порадовать невесту всеми доступными ему способами. С этой целью он расспрашивал Жуглета и Виллема о вкусах Линор: какую еду она больше всего любит, какого рода ткани, какую музыку («Вроде той, что я исполняю», — самодовольно заявила Жуглет), как предпочитает развлекаться и вообще проводить время. Поднявшись на холм, знаменитый своими хитрыми воздушными потоками, они смотрели, как высоко над головами сокол Конрада погнался за маленькой самкой канюка. Это зрелище навело Виллема на мысль рассказать о том, как прекрасно его сестра отражает метафорически схожие атаки самых разных вельмож и рыцарей.

Короткокрылый сокол Виллема — последний из множества подарков Конрада — поймал фазана, самую крупную добычу дня. Жуглет тут же сочинила балладу на старый танцевальный мотив, в которой мужество и отвага Виллема объяснялись тем, что он выкачивает силу из яростных когтей своей охотничьей птицы. Этим вечером во время ужина Конрад объявил Виллема героем охоты и предложил ему в дар что угодно в замке, что пожелает его сердце, за исключением королевской короны и королевской фаворитки.

Виллем, сидя рядом с его величеством — теперь это уже вошло в обычай, — сделал вид, что обдумывает его предложение.

— Наверно… — заговорил он наконец, обсасывая куриную ножку. — Наверно, я предпочел бы дар, которым, в свою очередь, смогу поделиться с другими.

— Благородный порыв, — сказал Конрад. — Ничего другого я от тебя и не ожидал.

— Благодарю вас, сир. Легче всего одарить музыкой тех, кто живет вместе со мной в гостинице, чтобы они смогли потанцевать.

Конрад испытующе вгляделся в его лицо. Павел в предвкушении переводил взгляд с одного на другого, и Конрад в конце концов заставил себя улыбнуться.

— Ладно. Ценный дар, но ты его заслужил. — Он посмотрел в дальний конец зала. — Жуглет, ты слышал? После ужина весь вечер будешь развлекать постояльцев в гостинице, где остановился Виллем.

На мгновение губы кардинала тронула угрожающая улыбка, и Виллем испугался, не совершил ли он промах. Жуглет состроила гримасу.

— Подушки в оконной нише вашего величества куда мягче пола в гостинице. Тем не менее ваша воля для меня закон.

Заметив, что Павел отвернулся, она сердито посмотрела на Виллема, не зная, то ли восхищаться, то ли огорчаться тем, что он оказался таким способным учеником.

Линор с матерью отпустили всех слуг-мужчин, поэтому ничто не мешало им и служанкам громкими криками выражать свою радость.

Николас, очаровательный в своей безупречной ливрее и горностаевой шапке, этим утром доставил запечатанное золотой печатью послание. Он был в восторге оттого, что ему выпала такая честь. Мария поначалу не хотела, чтобы Линор в отсутствие брата принимала даже его, поскольку мужчины, приставленные охранять дом, отправились в деревню играть с капелланом в шахматы — ну, по крайней мере, так они говорили. Однако после того как до сведения Николаса было доведено, что в семье такие вещи не приняты, Линор, в скромной зеленой тунике, спустилась в зал и в присутствии матери и домашних слуг-мужчин сдержанно поприветствовала посланца императора, приняв из его рук письмо.