Жемчужина Лабуана - Эмилио Сальгари Страница 56

На следующий день точно удесятерились силы пиратов Момпрачема. Это были не люди, а титаны, которые работали с нечеловеческой энергией, укрепляя свой остров, готовя его к обороне. Никто не собирался уже его покидать, поскольку Жемчужина Лабуана поклялась остаться здесь, с ними.

Они трудились на батареях, рыли новые рвы и траншеи, били сваи, чтобы усилить редуты, защищали орудия мешками с песком, рубили деревья для заграждений, строили новые бастионы, на которых устанавливали орудия, снятые с праос, готовили гранаты и мины, отливали пули, точили кинжалы и сабли.

Королева Момпрачема, прекрасная, юная, во всем блеске своей сверкающей красоты, была там, среди них, и вдохновляла их своим голосом и улыбками.

Сандокан ни на минуту не уходил с позиций и работал энергично, с лихорадочной страстью, которая временами напоминала безумие. Он то и дело бежал туда, где было нужно его вмешательство, хватался за канат, помогая своим людям перетаскивать орудия, руководил саперными работами и успевал везде благодаря самоотверженной помощи Янеса, который, казалось, забыв свое обычное спокойствие, тоже развил кипучую деятельность.

Канонерка, которая крейсировала вдали, наблюдая за ходом работ, своим присутствием только подбадривала и воодушевляла пиратов, которые видели, что усилия их необходимы, ибо с часу на час нужно ждать мощной эскадры, которая придет вслед за ней.

К полудню в поселок прибыли несколько пиратов, которые выходили в море на разведку на быстроходной шхуне, и известия, которые они принесли, были хорошие. Канонерка, по виду испанская, показалась утром в восточном направлении, но на западном побережье никто не появлялся.

— Я жду серьезной атаки, — сказал Сандокан Янесу. — Англичане не явятся к нам одни, вот увидишь.

— Неужели они свяжутся с испанцами и голландцами?

— Да, Янес, что-то подсказывает мне это.

— Они увидят, что наш остров им не по зубам. Момпрачем становится неприступным.

— Так и есть. Не будем отчаиваться. А в случае поражения ваш праос стоит наготове.

Они снова взялись за работу, в то время как несколько их посланцев отправились на соседние острова вербовать среди туземцев самых храбрых людей.

К вечеру поселок был готов выдержать осаду и представлял собой пояс укреплений весьма внушительный.

Три линии бастионов, один мощней другого, полностью прикрывали его, представляя собой полукруг.

Заграждения и широкие рвы делали атаку на эти форты почти безнадежной.

Сорок шесть пушек разного калибра разместились на центральном редуте, полдюжины мортир и шестьдесят спингард защищали площадь, держа под обстрелом всю бухту, готовые бить снарядами, гранатами и картечью по вражеским судам.

В течение ночи Сандокан приказал снять мачты и пушки со всех своих праос и затопить их в бухте, чтобы враг не смог ни завладеть ими, ни свободно маневрировать там. Утром он послал несколько шлюпок и пирог в открытое море следить за подходом врага.

На рассвете Сандокан и Марианна были разбужены громкими криками. Они наскоро оделись и устремились на мыс.

Несколько боевых кораблей кильватерной колонной приближались к острову. При виде их глубокая складка обозначилась на лбу Сандокана, лицо Янеса, который присоединился к ним, потемнело.

— Это настоящая флотилия, — пробормотал он. — И где эти собаки англичане собрали такие силы?

— Это союз, который англичане Лабуана создали против нас, — сказал Сандокан. — Смотри, там корабли английские, голландские, испанские и даже праос этого негодяя султана Варауни, пирата, которому я мешаю и который с их помощью хочет избавиться от меня.

Эскадра состояла из трех крейсеров большого тоннажа под английским флагом, двух хорошо вооруженных голландских корветов, четырех испанских канонерок и восьми праос султана Варауни. Вместе они могли располагать ста пятьюдесятью или ста шестьюдесятью пушками и полутора тысячами экипажа.

— Сколько же их, черт побери! — невольно воскликнул Янес. — Но мы сильны, и остров наш неприступен.

— Ты победишь, Сандокан? — спросила Марианна упавшим голосом.

— Будем надеяться, любовь моя, — ответил пират. — Мои люди храбрецы.

— Я боюсь, Сандокан.

— Чего?

— Тебя могут убить.

— Мой добрый гений, который оберегает меня столько лет, не покинет меня сегодня, когда я сражаюсь ради тебя. Идем, Марианна, минуты драгоценны.

Они спустились с лестницы и направились в поселок, где пираты уже заняли места на батареях, готовые вступить в бой. Двести туземцев, прибывших накануне, влились в их ряды.

— Хорошо, — сказал Янес. — Нас триста пятьдесят: это не так уж и мало.

Сандокан позвал шестерых самых отважных людей и поручил им увести Марианну в лесное убежище, подальше от места боя, чтобы не подвергать ее жизнь опасности.

— Иди, моя любимая, — сказал он, прижимая ее к сердцу. — Если я выиграю сражение, ты будешь королевой Момпрачема, если рок заставит меня проиграть, мы вырвемся отсюда и отправимся искать счастья в других землях.

— Ах Сандокан, я боюсь! — со слезами на глазах воскликнула девушка.

— Я вернусь к тебе, не бойся, моя любимая. Пули пощадят меня и в этой битве.

Он поцеловал ее в лоб и, повернувшись к бастионам, загремел:

— Смелей, тигрята! Покажите им ваши зубы! Враг силен, но мы все те же тигры дикого Момпрачема.

Единый крик был ему ответом:

— Да здравствует Сандокан! Да здравствует наша королева!

Вражеская флотилия остановилась в шести милях от берега, и на воду были спущены шлюпки, которые засновали с корабля на корабль, развозя офицеров. На флагманском крейсере, который принял на себя командование эскадрой, по-видимому, собирался военный совет.