Ямайский флибустьер - Виктор Губарев Страница 56

— Сюда уже идут, — злорадно заметил Рок Бразилец.

Энрике и Глория повернули головы к входной двери. Воспользовавшись этим моментом, Бразилец прыгнул в сторону Глории, вывернул ей руку и, завладев пистолетом, приставил его к ее виску.

— Брось шпагу, выродок, или я убью ее! — крикнул он дону Энрике.

В гостиную стремительно вошел Джон Боулз с ружьем наизготовку.

— Что за крики? — спросил буканьер, напряженно всматриваясь в искаженные лица присутствующих. — Мать честная! Глория? Ты здесь и тебе угрожают пистолетом? Эй, Рок, что за комедию ты устроил?

— Я угрожаю не ей, а ее мужу.

— Ее мужу? — брови Железнобокого сами собой поползли вверх. — Ты в своем уме?

— Да! — злобно выпалил Рок. — Забери у этого оборотня шпагу и пистолет! Он — не Лоренсо Секейра! Перед тобой — Энрике де Беррео, зять покойного Антонио Бенавидеса! Это он три года назад подстроил нам ловушку в Кампече, он выкрал у твоей тетки Глорию, а сегодня… Сегодня он во время штурма крепости убил Весельчака Томми!

Боулз нахмурил лоб и озадаченно посмотрел на Энрике.

— Это правда?

Испанец, сжимая в одной руке шпагу, а в другой пистолет, утвердительно кивнул.

— Да, это правда, Джон.

— Вот видишь! — заорал Бразилец. — Что я говорил? Он сам подтвердил это!

— Мне жаль, Лоренсо…

— Меня зовут Энрике, — напомнил Железнобокому свое имя испанец.

Боулз опустил глаза и тяжело вздохнул.

— Мне жаль, Энрике, но твоя карта бита. Тебе придется отдать оружие. Если ты не сделаешь этого, Рок убьет Глорию… твою жену.

— Он убьет ее в любом случае. А затем придет и мой черед. Так уж лучше нам погибнуть всем вместе!

— Погоди, не кипятись, — спокойно промолвил Боулз, хотя можно себе представить, чего ему стоило сохранять спокойствие в сложившейся ситуации. — Если ты отдашь мне пистолет и шпагу, Рок не станет убивать твою жену. Верно, Рок?

— Даю слово.

— И что же вы сделаете с нами потом? — мрачно усмехнулся испанец. — С Глорией позабавитесь, а меня поджарите на костре?

— Надо подумать, — закусил губу капитан «Американки». — Как ты считаешь, Рок, их можно будет отпустить?

Задавая этот вопрос, Боулз неторопливо обошел стол и приблизился к Бразильцу.

— Отпустить? — прошипел тот, не веря своим ушам. — После того, как мы узнали, кто он на самом деле и кому мы обязаны всеми нашими несчастьями?

— Да ведь и мы были не ангелами.

— Нет, нет! Ему не будет пощады!

— Ну, тебе видней…

Боулз вдруг резким движением ударил прикладом по руке, державшей пистолет у головы Глории, и, не дав Бразильцу опомниться, ткнул дуло своего ружья ему под ребра.

— Спокойно, Рок! Не дергайся! — угрожающе промолвил он.

— Ты что? — изумился Бразилец, массируя онемевшую от удара кисть руки. — Спятил?

— Я хочу, чтобы эти люди получили свободу.

Глория укрылась за спиной мужа и с не меньшим изумлением, чем Бразилец, всматривалась в черты лица Железнобокого. Он был человеком-загадкой, и его поступки казались необъяснимыми.

— Ты затеваешь опасную игру, — набычился Рок. — Знаешь, как у нас поступают с предателями?

— Я никому не скажу, что произошло в этом доме, — спокойно сказал Боулз. — И ты тоже будешь держать рот на замке. В противном случае все узнают о том, какой Бразилец простофиля. Ведь это ты принял в команду испанца, который делал все, чтобы ни одно твое предприятие не увенчалось успехом. Если этот факт получит широкую огласку, тебе никто и никогда не доверит командование людьми. Более того, над тобой будут потешаться во всех портах Ямайки, Тортуги и Эспаньолы. Нужна ли тебе такая слава?

— Тебе никто не поверит.

Железнобокий пропустил реплику Бразильца мимо ушей.

— А еще я могу рассказать, как ты хотел присвоить мою собственность. За эту рабыню я заплатил братству немалые деньги, и это известно всем. Ты же, обнаружив ее здесь, нарушил законы береговых братьев. Вместо того чтобы передать девушку мне, ты попытался обесчестить ее. За такие дела, Рок, тебя могут в два счета вышвырнуть из команды.

Бразилец взмок и покраснел как вареный рак. Он понимал, что Боулз крепко держит его за горло, и осознание своего полного бессилия подавило в нем волю к сопротивлению.

— Зачем тебе это нужно, Джон? — сдавленным голосом пробубнил он.

— Лоренсо… то есть Энрике — мой названный брат. Он имел массу возможностей загнать меня в гроб, мстя за гибель Бенавидесов, но его благородное сердце не позволило ему сделать это. К тому же во время драки с людьми Каймана Пэрри он спас меня от пули. Помнишь? Долг платежом красен. Сейчас, когда моему спасителю и его жене угрожает смертельная опасность, я хочу помочь им. Думаю, это правильно, и, судя по твоему настроению, ты не откажешься помочь мне в этом.

— Я? — Бразилец натянуто хохотнул. — Ты, наверно, перепил.

— К счастью, нет. — Железнобокий без всякой злобы ударил Рока в лицо и тут же подтолкнул его к выходу из дома. — Идем!

— Куда?

— Надо вывести Энрике и Глорию из города, — пояснил Боулз.

— Твое чувство юмора быстро надоедает…

— Не упрямься, Рок! Идем.

— Никуда я не пойду, — проворчал Бразилец. — Я устал.

— В таком случае мне придется тебя застрелить.

Рок был грубой скотиной, но не тупицей. По голосу Железнобокого он понял: буканьер не блефует. Длинноствольное ружье по-прежнему упиралось ему в бок, и это было самое грозное ружье во всей Вест-Индии.

В полной темноте они вышли на улицу.

— Пусть он разуется, — попросил Боулза испанец, указывая на Бразильца. — Каблуки его сапог слишком громко стучат по мостовой.

— Разувайся, — приказал капитан «Американки» Року Бразильцу. — И не вздумай баловаться своим ножичком. Подобных шалостей я не переношу.

Дрожа, как загнанный волк, Бразилец молча стащил с ног ботфорты и, взяв их под мышки, пошел дальше босиком.

У стен монастыря св. Франциска навстречу им вышли двое подвыпивших дозорных. Один из них лениво вскинул мушкет.

— Стой! Пароль!

Железнобокий изобразил на лице подобие улыбки и громко отчеканил:

— Восточный ветер стих!

— Ложимся в дрейф, — отозвался дозорный. — И куда вас нелегкая несет в столь поздний час? А-а, вижу, с вами сеньорита! Славная киска.

— Смотрите, когда будете резвиться с барышней, не повредите ей что-нибудь! — добавил второй дозорный.

И, довольные своим остроумием, ночные стражники потащились дальше.