Дружина особого назначения. Книга 2. Западня для леших - Иван Алексеев Страница 50

Бег с препятствиями всегда был одним из основных элементов подготовки леших, в котором бойцы постоянно упражнялись и достигали такого же совершенства, как в стрельбе и в рукопашном бою. Не одну сотню лет наставники молодых бойцов обращались к ним со следующими словами: «Вы должны стрелять точнее, чем ханы, и бегать быстрее, чем их кони!» Желток не сомневался, что они за короткое время настигнут удиравших разбойников. Однако, к удивлению десятника, дистанция между ним и маячившим впереди молодцем в малиновой рубахе почти не сокращалась. Злодей бежал резво и уверенно, не метался из стороны в сторону и ловко преодолевал встречавшиеся на пути препятствия в виде канав, заборов и целых строений. Создавалось впечатление, что он не раз и не два тренировался именно на этой трассе и поэтому имеет преимущество перед лешим. Желток в глубине души вынужден был признать, что если бы не эта дурацкая малиновая рубаха, то он, возможно, и вовсе потерял бы разбойника из виду.

Вскоре убегавший стал почему-то сильно забирать влево. Желток попытался срезать путь и сократить разрыв, но это ему плохо удалось, поскольку разбойник бежал по ровному месту, а десятник вынужден был перебираться через плетни и сараи. Сделав круг, они теперь мчались обратно к рынку. И тут, почти у самого забора, разбойник исчез в лабиринте небольших домишек. При этом он предварительно скинул малиновую рубаху, которая осталась лежать на пыльной земле посреди кривого переулка. Желток беззвучно обложил сам себя распоследними словами. Он стоял и раздумывал, имеет ли смысл отправить в усадьбу гонца за собаками, чтобы по следам и рубахе отыскать наглого злодея, как вдруг из-за забора, со стороны рынка, раздался слегка приглушенный взрыв ручной бомбы.

Десятник мгновенно сорвался с места, быстро достиг забора и перелетел через него, чуть задержавшись наверху, чтобы оценить обстановку. Дверь кабака была распахнута, из нее струился пороховой дым. Очевидно, бомба взорвалась внутри, оттого звук взрыва и был приглушенным. Ни на базарной площади, ни вблизи кабака Желток не увидел никого из бойцов. Спрыгнув вниз, он выхватил из кобур оба пистоля, взял на прицел дверь кабака. Но изнутри не доносилось ни звука. Тогда Желток стремительным броском достиг дверного проема, тут же отпрянув за косяк, чтобы выстрел или клинок возможного врага, прятавшегося с той стороны, пролетел мимо. В кабаке по-прежнему царила мертвая тишина. Десятник резко наклонился, перекатом ввалился внутрь, завершая движение, вскочил на ноги, отпрянул спиной к стене сбоку от двери, готовый к стрельбе.

Картина, которую он увидел в небольшом полутемном помещении, заставила его застыть на месте. На полу кабака лежали тела пятерых его бойцов. Одно из тел было буквально разорвано пополам, вероятно, тем самым взрывом бомбы, который он слышал несколько минут назад. Желток метнулся в дверь, вырвал из кармашка на сабельной портупее свисток и, дуя в него изо всех сил, принялся подавать отчаянные сигналы экстренной помощи, повторяя их до тех пор, пока трое бойцов, прикрывавших заставу, не подбежали к своему командиру с пистолями и саблями на изготовку. Оставшийся на заставе головной был опытным воином. Он слышал и взрыв бомбы, и непрерывный сигнал свистком, правильно оценил обстановку и отправил на подмогу всех бывших в его распоряжении людей. Затем он сразу же поджег запалы сигнальных ракет, и вскоре к месту трагедии прибыла дежурная полусотня леших. Еще через некоторое время, вызванные гонцом, прискакали Дымок с дьяконом Кириллом.

Михась, только сегодня вернувшийся в строй и бывший в составе дежурной полусотни, стоял в оцеплении вокруг кабака. Внимательно наблюдая свой сектор ответственности, он все же время от времени бросал короткие тревожные взгляды на Желтка, который, опустив голову, сидел на ступеньках крыльца и судорожно сжимал побелевшими пальцами рукояти бесполезных теперь пистолей. Когда к Желтку, на ходу соскочив с коней, подошли Дымок с дьяконом, тот непривычно медленно и неловко поднялся и не вытянулся, как положено, а так и остался стоять с опущенной головой, ни на кого не глядя. Дымок встал перед ним по стойке «смирно», отдал честь и громко приветствовал подчиненного:

– Здравия желаю, брат десятник, разреши заслушать твой доклад!

Желток опомнился, вложил пистоли в кобуры, подтянулся, поднес ладонь к берету и глухим, срывающимся голосом отрапортовал:

– При преследовании злоумышленников погибли пятеро бойцов из вверенного мне десятка. Обстоятельства гибели неясны.

– Показывай, – деловым тоном приказал Дымок.

Вслед за Желтком сотник и дьякон вошли в кабак, в котором уже находились несколько особников, прибывших с дежурной полусотней. Особники успели тщательно обследовать место трагедии и задний выход из кабака, который вел прямиком за ограду рынка. До прихода своего начальника они ничего не трогали, поэтому останки бойцов лежали так же, как их увидел Желток более часа назад. Старший из особников, Лунь, доложил результаты осмотра ровным, бесцветным голосом. На его ничем не примечательном, как и у большинства его коллег по особой сотне, лице не отражалось ни тени волнения или каких-либо иных чувств.

– Все пятеро убиты ударами по голове, нанесенными сзади, вероятно, тяжелой палицей. Похоже, что они спокойно заходили в кабак без всякой боевой готовности, имея пистоли в кобурах, ножи и сабли – в ножнах. Их убивали, оттаскивали в эту сторону и складывали рядом. Затем, когда все уже лежали на полу, вот у того бойца, кажется, это Серко? – Лунь сделал паузу и вопросительно взглянул на Желтка, тот молча кивнул. – Так вот, на поясе у Серка взорвалась бомба. Возможны два варианта: или он, умирая в сознании, сумел дернуть кольцо и зажечь запал, или убийцы, начав разоружать бойцов, сами по неопытности потянули за колечко. Видите, вот здесь, на стене, куда вошла часть осколков, пятна крови. Очевидно, там стоял человек, или несколько, которые были убиты или ранены взрывом. Вероятно, после взрыва убийцы струсили и рванули через задний ход, впрочем, унеся с собой убитых и раненых. Там, за дверью, дорожка из капель крови. Невдалеке, за сараями, их ждали две или три повозки. Поскольку рядом выезд на оживленную улицу, собаки след потеряли. Народ из примыкающих к кабаку торговых рядов разбежался, поэтому свидетелей пока нет, но мы потом поработаем здесь под прикрытием, может, что и расскажут. Доклад окончен.

Кирилл одобрительно кивнул подчиненному и обратился к Дымку:

– У тебя есть вопросы или указания, сотник?

– Твоя епархия, отче, ты и командуй расследованием, – ответил Дымок.

Дьякон повернулся к Желтку:

– Рассказывай, десятник.

Желток, уже почти овладевший собой, подробно описал все события, произошедшие с момента заступления десятка на боевое дежурство. Выслушав десятника, Кирилл некоторое время молчал, обдумывая все обстоятельства произошедшего. Затем он обратился к Дымку:

– Твое мнение, брат сотник?

– Действия Желтка мы детально рассмотрим на совете отряда, но я пока не вижу никаких ошибок. Сам бы в этой ситуации поступал бы так же. Очевидно, что это была хорошо подготовленная ловушка. И малиновые рубахи, и заранее намеченные трассы, по которым они вели тебя, десятник, и, очевидно, всех остальных, – это все понятно. Вас намеренно разъединяли. Но решение на преследование поодиночке ты принял правильно, поскольку все находились рядом и при попадании первого же бойца в засаду остальные, заслышав звуки боя, пришли бы на помощь, да и резерв с заставы помог бы. Чтобы наших бойцов врасплох застать – это нереально. К западням различным мы постоянно готовы, как за угол заворачивать, чтобы спину не подставить – любой малек знает. Так что должны они были, попав в засаду, в бой вступить, а не бездыханными беззвучно пасть… Почему же они в этот проклятый кабак, как к себе домой, без опаски вошли, да еще и по одному, и умирали там без сопротивления? Ты же сам в него не прямиком попер, а, как и положено, вначале в дверном проеме мелькнул, чтобы вероятного противника на выстрел или на выпад выманить, затем перекатом по полу влетел с пистолями наготове. Но почему же бойцы твои таким же образом не действовали, что за затмение на всех пятерых нашло?