Последние флибустьеры - Эмилио Сальгари Страница 46

— Пожар!.. Пожар!..

Этот крик, раздавшийся в глухую ночь, с быстротой молнии перелетал от дома к дому в городе, противостоявшем грозному врагу, способному на все. Граждане, охваченные неописуемым страхом, выскакивали на улицы, толкали кричащих женщин и детей и в панике устремлялись кто куда, даже не задумываясь о спасении своих богатств.

Впереди это толпы неслись трое мужчин, не перестававших орать во все горло:

— Пожар!.. Пожар!.. Флибустьеры!..

Это были два гасконца и баск, старавшиеся первыми добежать до какого-нибудь подъемного моста и уйти в горы.

Таверна «Эль Моро» пылала подобно факелу, а рядом с ней полыхали и соседние дома, построенные, все как один, из сосновых досок. Огненная стихия бушевала, вздымая на той стороне улицы вихри пылающих головешек и тучи искр, вызывающих новые пожары. Звучали трубы, со всех сторон бежали солдаты, а в это время артиллеристы на горных склонах, подумав, что флибустьеры штурмуют город, привели в действие свои пушки.

Всякая попытка спасти город, почти полностью деревянный, за исключением губернаторского дворца, была сразу же признана тщетной первыми поспешившими на помощь, которые вынуждены были отступать перед этим страшным, с минуты на минуту усиливающимся пламенем. Раздавались взрывы, поднимавшие в воздух целые дома, и это только усиливало общий ужас: это огонь добирался до пороховых запасов. И тогда всех охватила паника, особенно солдат, испугавшихся взрыва порохового склада.

Дон Баррехо и оба его товарища неизменно возглавляли бегущую толпу и не переставали кричать. Гасконцы со своими длинными ногами изо всех сил старались подбежать к городским воротам первыми, чтобы не подвергаться опасности встретить маркиза де Монтелимара или его секретаря; баск нисколько не отставал от них. В последнем усилии они достигли подъемного моста как раз в тот момент, когда его опускали стражники, и быстро пробежали по нему, оставив далеко позади горожан. Минут десять они продолжали бежать по долине, мрачно освещаемой языками пламени, потом — стали подниматься по горному склону на юг, пока не достигли высоты в несколько сот метров.

— Хватит, — сказал отчаянно пыхтевший дон Баррехо. — У гасконцев никогда не было ни лошадиных легких, ни конских ног.

Он рухнул на землю под гигантской сосной, и его не менее выдохшиеся товарищи последовали примеру гасконца. С высоты они могли, не подвергаясь никакой опасности, следить за разрушением несчастного города. Сеговия-Нуэва представляла собой одно огненное море, на которое страшно было смотреть. Гигантские дымные вихри, окрашенные в сернистый цвет, восходили к небу, словно подталкиваемые неукротимым ветром, а мириады и мириады искр разлетались во всех направлениях, достигая древесных вершин в долине. Время от времени огненный столб устремлялся за пределы этого круга ада, извиваясь змеящимися языками, и возвращался обратно.

Жители толпой валили в долину, подгоняя перед собой — под вой испуганных женщин и объятых ужасом детей — то больше, то меньше навьюченных мулов, лошадей и волов. Солдаты тем временем обеспечивали безопасность отхода, заняв оба горных склона, чтобы воспрепятствовать неожиданной атаке флибустьеров.

— Черт возьми!.. — сказал дон Баррехо, вставая. — Новую Сеговию теперь следовало бы называть Новой Топкой. Никогда бы не поверил, что жалкий бочонок агуардьенте может вызвать подобный пожар. Да, флибустьерам не следует на нас жаловаться. Хотя мы и не смогли захватить маркиза де Монтелимара, зато мы открыли проход к морю. Что ты на это скажешь, Мендоса?

— Что неплохо бы вздремнуть, — ответил баск, отчаянно зевая.

— Ну нет. Ветер начинает поворачивать и гонит дым на нас. И потом здесь могут появиться флибустьеры и, не узнав нас, отправить в лучший мир. К счастью, я сказал Буттафуоко перед уходом, что мы сообщим о возвращении.

— Раскуренной трубкой?

— Нет, огнями, расположенными в форме креста.

— Которых не будет видно за гигантскими растениями. Послушайте меня, друзья, ложитесь рядом и будем ждать, пока огонь не пожрет город. Утром мы найдем дорогу через лес, а флибустьеры не так глупы, чтобы расстрелять нас, не окликнув: «Эй, кто идет?.. Берегись!..» Буттафуоко пошлет людей разыскивать нас.

— Слишком много света, чтобы заснуть.

— Закрой глаза руками, — сказал Де Гюсак. — Лично я принимаю совет твоего друга и не сдвинусь с места, пока не взойдет солнце.

— Тогда я буду на часах.

— Как хочешь, друг. Спокойной ночи, и следи, чтобы пламя до нас не дошло, — сказал Мендоса.

— Можете спать спокойно, когда сторожит Баррехо.

В ответ ему послышались похрюкиванья. Гасконец номер два и баск уже храпели, а в это время долина все сильнее занималась огнем. Зарево освещало даже самые высокие горные хребты. Всю ночь огонь бушевал с невероятной силой, пожирая дома, казармы, церкви, колокольни, склады; к рассвету пламя постепенно стихло, поскольку весь горючий материал был уничтожен, и распространяться пожару было уже некуда. Сеговия-Нуэва больше не существовала.

Гениальная, хотя и очень жестокая находка гасконца в течение нескольких часов открыла дорогу флибустьерам Равено де Люсана и рассеяла крупные военные отряды испанцев, которые маркиз де Монтелимар мог бы противопоставить пиратам и с большой вероятностью одержать верх над кучкой морских бродяг.

Когда под солнцем снова осветились вершины сьерры, простиравшейся с востока на запад, и вершины расположенной перед ней меньшей горной цепи, трое авантюристов продолжили свой путь к лагерю Буттафуоко и Равено де Люсана.

Флибустьеры, увидев, что дорога свободна, могли оставить свои позиции, не дожидаясь ушедших товарищей.

А наша троица снова укрылась под пологом густых лесов, покрывавших склоны сьерры, и с воодушевлением отправилась в путь. Впереди шел Де Гюсак, успевший перед уходом из своей таверны прихватить мушкет.