Александр Македонский. Пески Амона - Валерио Массимо Манфреди Страница 44

Апеллес получил-таки заказ на портрет Александра, правда, за половину той цены, что запросил изначально. Ему пришлось долго торговаться с Евменом, который хотел заплатить еще меньше. Художник тут же принялся за работу в мастерской, приготовленной для него царицей Адой неподалеку от агоры [10], но поскольку у царя не было времени позировать, пришлось удовольствоваться серией набросков, сделанных за ужином и во время пирушки после празднества, где выступал Фессал, любимый актер Александра, а также на нескольких музыкальных концертах. Художник развесил наброски на стенах мастерской, нарядил модель в царские одежды и начал творить.

Александр не смог восхититься завершенным творением, поскольку находился уже далеко, когда Апеллес нанес последние штрихи, но все видевшие портрет говорили, что получилось прекрасно, хотя лицо царя вышло слишком мрачным по сравнению с оригиналом. По-видимому, художник сделал это намеренно, чтобы подчеркнуть яркое сверкание молнии.

Прежде чем отправиться в поход, царь с глазу на глаз переговорил с Парменионом, уединившись с ним в одной из комнат во дворце Ады.

Он предложил старому военачальнику кубок вина и велел устраиваться поудобнее. Парменион облобызал его в обе щеки, после чего сел.

— Как твое здоровье? — спросил царь.

— Хорошо, государь. А как твое?

— Гораздо лучше с тех пор, как мы взяли Галикарнас, и немалая заслуга в этом по праву принадлежит тебе и твоим ветеранам. Ведь это ваше вмешательство решило исход сражения.

— Ты преувеличиваешь. Я всего лишь выполнил твой приказ.

— А теперь я попрошу тебя выполнить другой.

— Тебе стоит лишь приказать.

— Возьми Аминту и фессалийскую конницу, один эскадрон гетайров, тяжелую пехоту греческих союзников и возвращайся в Сарды.

Парменион просветлел:

— Мы возвращаемся домой, государь?

Александр покачал головой, разочарованный такой реакцией, и старый полководец опустил голову, пристыженный неуместностью своего вопроса.

— Нет, Парменион, не возвращаемся. Прежде чем идти дальше, нам нужно укрепить наши завоевания. Подойдика, взгляни на эту карту: ты поднимешься по долине Герма и покоришь всю Фригию. Если какой-нибудь город решит сопротивляться, используй осадные машины. Что касается меня, я пройду вдоль побережья до Телмесса. Таким образом, я отрежу персидский флот от всех портов на Эгейском море.

— Ты так думаешь? — В голосе Пармениона слышалось некоторое напряжение. — Я получил сведения, согласно которым Мемнон нанял на Хиосе новые войска и готовится вторгнуться на Эвбею, а оттуда в Аттику и Центральную Грецию, чтобы поднять тамошних греков против нас.

— Я в курсе дела.

— И тебе не кажется, что лучше вернуться, чтобы отразить эту угрозу? К тому же приближается зима, и…

— Антипатр справится. Он мудрый правитель и превосходный полководец.

— О, конечно, в этом нет никаких сомнений. Значит, мне надлежит оккупировать всю Фригию?

— Именно.

— А потом?

— Как я уже сказал, я тем временем пройду вдоль побережья до Телмесса, а там сверну на север, к Анкире, где ты и присоединишься ко мне.

— Ты хочешь двигаться вдоль береговой линии до Телмесса? А тебе известно, что на некоторых участках путь лежит через узкие, очень опасные ущелья? Ни одно войско никогда не проходило по этому пути.

— Мне уже говорили об этом.

— Кроме того, Анкира находится высоко в горах, в самом сердце плоскогорья, а когда мы прибудем туда, уже будет зима.

— Да, будет зима. Парменион вздохнул.

— Ну, если так… Что ж, пойду собираться: видимо, у нас не так много времени.

— Да, не много, — ответил Александр.

Старый военачальник осушил свой кубок, встал и, склонив голову, направился к выходу.

— Парменион! Тот обернулся:

— Да, государь?

— Береги себя.

— Постараюсь.

— Мне будет не хватать твоих советов и твоего опыта.

— А мне тебя, государь.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Александр же вернулся к карте, чтобы повнимательнее изучить свой маршрут, но вскоре услышал какие-то возбужденные препирательства и голос стражника:

— Нельзя тревожить царя такими глупостями.

Царь выглянул:

— О чем спор?

Там стоял юноша-пехотинец из педзетеров, простой солдат, не имевший никаких отличий.

— Чего ты хочешь? — спросил Александр.

— Государь, — вмешался стражник, — не теряй времени на этого олуха. Его беда в том, что его одолела дурь и до смерти хочется повидать свою женушку.

— Что ж, мне его желание кажется законным, — с улыбкой заметил Александр. — Ты кто? — спросил он солдата.

— Меня зовут Евдем, государь, я из Драбеска.

— Женат?

— Государь, я женился перед самым походом и пробыл с женой всего две недели, а с тех пор больше ее не видел. Говорят, мы не возвращаемся в Македонию, а вместо этого идем на восток. Это правда?

Александр оценил эффективность системы оповещения в войсках, но это его не удивило.

— Да, правда.

Молодой солдат смиренно опустил голову.

— Мне кажется, ты не горишь желанием следовать за своим царем и товарищами.

— Дело не в том, государь, а просто…

— Ты хочешь поспать со своей женой.

— Сказать по правде, да. И многие другие — тоже. Наши семьи хотели, чтобы мы вступили в брак, поскольку уходим на войну: они хотели оставить в доме наследника, на случай… Кто его знает.

Александр улыбнулся:

— Больше ничего не говори. Меня тоже хотели женить, но одно из немногих преимуществ царя состоит в том, что он женится только по своему желанию. Сколько вас таких?