Демоны острова Пасхи - Галимов Брячеслав Страница 40

– Отец, отец, как ты велик! – Тлалок в третий раз поцеловал его руку. – Живи вечно, без тебя мы все осиротеем.

– Жить вечно я не буду, рано или поздно освобожу тебе место, – Аравак шутливо похлопал сына по плечу. – Однако тебе придется пока подождать: мы с тобой должны довершить начатое. Вот, я подумал, не пора ли снять запрет с вырубки леса на острове? Зачем нам столько лесов, – от них только один вред: они создают сырость, мешают передвигаться; в них прячутся злоумышленники. В то же время народу на острове все прибавляется: наши женщины плодовиты и рожают много детей. Значит, нам нужны новые поля для того, чтобы сажать больше батата, нам нужны бревна на постройку домов, нам нужна одежда из лубка. Хватит уже нам испрашивать разрешение на порубку каждого дерева!

– Так, так, так! – вскричал Тлалок. – Сколько будет полей, сколько будет жилищ!

– А насчет Кане…

– Великий вождь, великий вождь! – послышался голос из передней. – О, помилуйте нас боги!

– Кто там? – спросил Аравак, встав с циновки и поспешно накидывая верхнее одеяние. – Да входи же ты, – что кричишь, как помешанный.

В комнату вбежал один из прислужников Аравака.

– Великий вождь! О, боги! Это невозможно!..

– Если ты не перестанешь кричать, я вырву тебе язык, – грозно произнес Аравак. – Говори внятно. Что произошло?

– Женщины пошли в храм Матери-Земли молиться, – глядь, а он там… – прислужник выпучил глаза и замахал руками.

– Кто? Страшное чудище, злой демон, или сам зверь Рекуай? – с иронией спросил Аравак.

– Хуже, великий вождь! Там порождение ада – Кане, а с ним Парэ, отдавшая свою душу нечистой силе. Наши женщины, как увидели их, так сразу и разбежались, – а я помчался сюда, чтобы доложить тебе, великий вождь!

– Ты храбрый человек, – сказал Аравак, – я тебя награжу. Ступай, собери всех моих воинов, передай им, чтобы окружили храм Матери-Земли и выставили дозоры вокруг поселка. Я скоро приду.

– Ну что? – Аравак поворотился к сыну. – Боги ли нам помогают, демоны ли, – не знаю, но ясно, что высшие силы – на нашей стороне.

* * *

Аравак решил созвать народный суд для определения наказания для Кане и Парэ, потому что по такому важному делу именно народ должен был изъявить свою волю, а вождь и старейшины лишь выполнить ее. Из всех деревень, подчиненных Араваку, были вызваны в Священный поселок представители народа: каждому из них сообщили, когда явиться, и напомнили о святой обязанности судить честно и беспристрастно, сообразуясь с древними традициями и божественными установлениями.

Капуна тоже был в числе вызванных на суд народных представителей. Пришедший в его деревню посланник Аравака вызвал там жуткий переполох – люди решили, что Капуна предстанет перед судом в качестве обвиняемого, наряду с Кане, а значит, и все они обвиняются в пособничестве святотатцу. Плач и вопли раздались в деревне, а бледный, дрожащий Капуна долго не мог понять, что от него требовалось. Но зато когда выяснилась, наконец, истинная цель вызова Капуны в Священный поселок, радости не было предела. Жители деревни стали наперебой давать своему старосте советы, как вести себя на суде, которые сводились к тому, что следует отнестись к Кане сурово и жестко, поскольку односельчане этого преступника в первую очередь должны были показать степень своего возмущения его неслыханным, злодейским поступком.

Мауна хмурилась, недовольная недостаточно почтительным отношением жителей деревни к Капуне, но не прерывала этот поток словоизлияний: умная женщина, она понимала, что людям надо дать выговориться после испытанного ими испуга. Не пеняла она и мужу за то, что он допустил такое панибратство; напротив, вернувшись с ним домой, Мауна была ласкова с Капуной и принялась заботливо собирать ему одежду и еду для похода в Священный поселок.

– Ты наденешь завтра все самое лучшее, из белого лубка дерева махуте, – сказала она Капуне.

– О, эти наряды достались мне от отца, а ему от деда! – отвечал он. – Может быть, поберечь их? Когда еще нам разрешать использовать дерево махуте для изготовления одежды?

– Скоро мы не будем знать недостатка в лубке, а также и в бревнах для постройки домов, – уверенно произнесла Мауна. – Разве ты не слыхал, что наш великий вождь Аравак вскоре снимет все запреты на порубку леса?

– Слыхать-то, я слыхал, но можно ли этому верить? – протянул Капуна.

– Не сомневайся. Великий вождь мудр и знает, что нужно людям. В самом деле, не глупо ли нам ходить полуголыми и жить в старых домах, когда на острове полно леса? Скоро мы ни в чем не будем знать нужды! – Мауна засмеялась от удовольствия.

– Хорошо бы, – вздохнул Капуна.

– Так и будет. Пусть боги во всем помогают великому вождю, пусть продлят они его дни! – воскликнула Мауна.

– Пусть боги помогают ему! – охотно подержал ее Капуна.

– Затем я приготовлю для тебя краску из сока растения, которое старухи называют «ти», – продолжала Мауна.

– А это еще зачем?

– Раскрасишь лицо, шею и грудь.

– Но я же иду на суд, а не собираюсь отгонять злых демонов.

– Вот именно потому, что ты идешь на суд, ты и раскрасишься. Пойми, Кане и Парэ предались демонам, и ты, раскрасившись соком растения, которое демонов отгоняет, тем самым покажешь всем, что для тебя нет сомнений в демонической силе Кане и Парэ. Не сказав еще ни слова, ты уже одним своим видом обвинишь преступников.

– Как ты умна, – Капуна с уважением посмотрел на жену. – Я бы до этого не додумался.

– Боги дали мужчинам силу, а женщинам – сообразительность. И еще много чего боги разделили между мужчинами и женщинами, чтобы не жили они порознь, а были вместе. Поэтому, когда муж и жена живут в любви и согласии, – вот, как мы с тобой, – они соединяют дары богов. Понял, глупенький ты мой? – Мауна потерлась носом о щеку Капуны.

– Ты хочешь сказать, что у меня нет ума и нет сообразительности? – Капуна отстранился от нее.

– Конечно же, есть, – Мауна положила голову к нему на плечо. – Ты очень умен, но твой ум – мужской. Мужчины думают по-иному, чем мы, женщины, и мир видят иным, чем видим его мы. В детстве мне всегда было смешно смотреть, как отец лепил кувшины из глины. Он брал кусок, примеривался к нему, разглядывал со всех сторон, нюхал и даже пробовал на вкус; затем долго размышлял о чем-то и только после этого начинал делать кувшин. Так вы, мужчины, относитесь и к окружающему вас миру: вы разглядываете его, примериваетесь к нему и пробуете на вкус, чтобы потом изготовить из него нужные вам вещи. Мир для вас – заготовка на будущее. Совсем не так оцениваем мир мы, женщины: нам надо, чтобы от него была польза сейчас, мы готовы взять то, что он нам дает, и приспособить это для себя; нам нужно взять от него необходимое для нас, нашего дома и нашей семьи… Понимаешь? Вот, объясни мне, например, зачем Аравак хочет покарать Кане, зачем устраивает суд над ним?