Кладоискатель и доспехи нацистов - Юрий Гаврюченков Страница 4

— Давайте за мир, — предложила повеселевшая Валерия Львовна.

После третьей обстановка за столом разрядилась. Я увлекательно описал поиск клада на развалинах старинной часовни, затерянной в лесной глухомани Псковской области. Случилось это вскоре после развода. За тот клад я отсидел трешник, но по освобождении купил двухкомнатную квартиру, в которой сейчас и живу. Так что мой промысел мог быть весьма плодотворным. Все напряженно слушали занимательный рассказ о раскопках и были поражены перепитиями копательского бытия. За исключением разве что корефана. Слава за обе щеки уминал бутерброд с яйцом. Он был в курсе всех моих дел.

— Как я люблю подобные авантюры! — завороженно произнес Анатолий Георгиевич.

Надо заметить, что он был доктором физических наук, но после сокращения штатов в Технологическом институте оказался уволен с должности начальника лаборатории и последние годы кормился репетиторством, натаскивая по математике тупых абитуриентов. Неудивительно, что после таких пертурбаций в голове ученого стали роиться мечты о легком заработке. С голодухи станешь падким на любые аферы, а тут еще зять-археолог, сколотивший состояние на раскопках. Как не пойти на мировую с таким!

— Никто не лишен романтической жилки, — пожалел я тестя, распаленное воображение которого, судя по блестящим глазам, воссоздавало пленительную картину сказочных сокровищ, ждущих своего часа где-то глубоко под землей.

— Глупо спрашивать, но это правда, что археологам часто попадаются весьма ценные вещицы, которые они незаметно прибирают к рукам? — поинтересовался Анатолий Георгиевич.

Ксения фыркнула с таким пренебрежением, будто с раннего детства проводила дни на раскопках.

— Нет, — серьезно заявил я. — Далеко не часто и далеко не всем.

Лаконичность моего ответа объяснялась отсутствием исчерпывающей информации о предмете дискуссии. Не так уж много я знал подобных случаев, чтобы поголовно шельмовать рабочих археологических партий.

Об одной утечке мне поведал ныне покойный антикварный барыга Гоша Марков, хвастаясь своим новым приобретением. Ему в общем-то было чем похвалиться. Буквально за бесценок Гоше достался полный набор женских серебряных украшений X века, найденный в Гнездовских курганах: пузатые височные кольца, прикрепляемые к прическе модницами обитавших в пойме Днепра славянских племен, витые браслеты, сердоликовое ожерелье и тончайшей работы лунница — подвеска к ожерелью в форме полумесяца — главная Гошина гордость. Организованная москвичами экспедиция в Смоленскую область была совершенно официальной, что и придавало сделке особую пикантность. Помнится, мы тогда здорово посмеялись над курганником, не отважившимся толкнуть краденую находку в родной столице. Надо полагать, украшения обрели достойного хозяина или хозяйку, потому что вскоре Гоша обзавелся новенькой белой «девяткой» и больше о гнездовских побрякушках не заикался.

— Вероятно, таким же образом в тень уплыло множество подобных кладов, — предположил Анатолий Георгиевич, когда я поведал о смоленском леваке.

— Не исключено, — сдержанно отозвался я, с удовлетворением отметив, что Маринка больше не выглядит как побитая собака. Отношения с родителями налаживались, и она не чувствовала вины за нашу гоп-компанию.

— Давайте, мужественные мужчины, выпьем за вас, — поднялась Валерия Львовна, обводя нас испытующим взглядом.

Ждала, как отреагируем. Вели мы себя на редкость хорошо, что, видимо, настораживало.

Отреагировали положительно. Слава подтянул новую бутылку.

— Илья, — отставив рюмку, доверительно наклонился ко мне тесть. — Мариша рассказывала, что у вас в библиотеке есть много старинных книг…

Повеселевшие дамы заговорили о своем. Лишь Слава молчал, закусывая и делая вид, будто не интересуется их беседой. Сидел корефан слишком далеко от нас, и привлечь его к разговору не представлялось возможным.

— Есть, а что? — прикинул я, чего Маринка вчера могла наболтать. Получалось много, и я приготовился отвечать на самые каверзные вопросы.

— Да вот, просто хотел узнать… В связи с этим вы ведь, наверное, увлекаетесь всякими древними учениями, например каббалистикой?

— В какой-то мере, да, — изо всех сил избегая опрометчивых заявлений, отозвался я.

— Я тоже, по роду своей профессии, все-таки физмат за спиной, — похвастался Анатолий Георгиевич. — Вы имеете представление о нумерологии?

— В определенной степени.

— Наверное, больше как гуманитарий?

— В некотором роде, — я старался не задевать болезненного самолюбия, свойственного большинству представителей точных наук.

— Но немножечко в курсе?

— Так, самую малость.

В своих ответах я был сама осмотрительность.

— И как вы относитесь к каббализму имен?

— К Каббале, как к таковой, отношусь с почтением.

«Что мне твой физмат? — подумал я. Во мне проснулся историк. — Да, я гуманитарий, но разве от этого стал хуже? Как бы не так, уважаемый».

— Вообще-то Каббала Каббале рознь, — продолжил я, раз уж захотелось тестю помусолить сию тему. — Та, что была создана в Аквитании, сильно отличается от древнеиудейской, которая, в свою очередь, имеет мало общего с египетской инвариацией. А китайская Каббала, в силу совершенно иного мышления ее создателей, просто небо и земля по сравнению с ближневосточными аналогами, хотя принципиальной разницы меж ними нет, ибо суть их одна.

— Гм… — Анатолий Георгиевич замялся, подавленный неожиданно открывшимся многообразием священного трактата, но алкогольная раскованность взяла свое, и он безоглядно продолжил: — Я, собственно, имел в виду соответствие между буквами и числами.

— Похвальная тема, — сказал я. — Каббала — точная наука.

— Я говорил о нумерологии. — С двухсот граммов тестя влекло в профессиональное русло. — Вы знаете цифровые эквиваленты букв? А — один, бэ — два и так далее до десятой, а потом все сначала.

— Кажется, вы имеете в виду русскую вариацию Каббалы, — догадался я. — В классической на двадцать две буквы иврита цифры распределяются только на первые девять букв. На последующие девять падают числовые значения от десяти до девяноста, а последние четыре имеют эквивалент от ста до четырехсот.

— Каббалистические счисления действительно не совпадают у разных народов, — согласился запутавшийся Анатолий Георгиевич.

«Вот тебе и гуманитарий, — мелькнула у меня самодовольная мысль. — Что, съел?»

— Я все-таки имел в виду отечественную вариацию Каббалы. — Преподавательская спесь Маринкиного отца быстро улетучивалась. — Так вот, сумма нумерических эквивалентов в конкретном имени содержит информацию о характере личности и судьбе этого человека.

— Безусловно, — молвил я, когда мы пришли к согласию.

— ? — глянул на меня Слава.

— Конечно, наливай, — позволил я, словно был хозяином за этим столом.