Остров затерянных душ - Джоан Друэтт Страница 37

Особо переживал Масгрейв за своих подчиненных. Они никогда не жаловались, пишет он, хотя им «приходилось грести, сидя в лодке под дождем и ветром, с утра до ночи, и в итоге они получали так мало, что едва хватало для поддержания жизни».

В своем журнале 21 сентября, в среду, он пишет об особенно неудачной охоте, когда их положение было настолько бедственным, что им пришлось выйти в море, несмотря на то что небо предвещало близкий шторм. Налетевший ветер с дождем и градом застал их в восьми милях от Эпигуайтта, вынудив разбить лагерь на берегу.

К полуночи стало так холодно, что оставаться там было подобно самоубийству, поэтому они снова спустили лодку на воду «и вернулись домой около двух часов ночи во вторник, насквозь мокрые и чуть ли не до смерти замерзшие», не добыв ничего, что оправдало бы их лишения. В конце своей записи Масгрейв отмечает без комментариев: «Сегодня десятилетний юбилей моей женитьбы».

На этот раз он умолчал о своих горьких страданиях.

Двадцать пятого сентября погода несколько улучшилась.

«Сегодня ветер немного ослаб, поэтому мы воспользовались передышкой и вышли на лодке в море посмотреть, не попадутся ли нам в Западном проливе один-два морских льва», – пишет Райналь.

Однако пляжи, где в прошлом неизменно бывали морские львы, теперь были совершенно пусты. Когда они возвращались назад через бухту Карнли, Масгрейв поднял руку и прошептал, что слышал лай тюленя.

Пришвартовав лодку, они выбрались на берег и увидели старого секача, нареченного ими Королем, и с ним двух не менее пожилых жен. Столь же отважный, как и всегда, патриарх двинулся с воинственным рыком им навстречу, но положение отшельников было безысходным.

«Нам было больно убивать этих бедных животных, особенно старого льва, к которому мы всегда относились с уважением, но нас заставляла нужда – нависала угроза голода, мы не могли отступиться», – пишет Райналь.

Дубинки сделали свое смертоносное дело, и в считаные минуты три туши были погружены в лодку. И снова, таким образом, им удалось избежать голодной смерти.

Затем наступил октябрь.

«Наконец пришел месяц, которого мы так долго ждали (даст Бог, помощь придет еще до его окончания), – записал Масгрейв в своем журнале и снова немногословно прибавил: – Сегодня девять месяцев, как мы потерпели крушение».

Настало время появиться их спасителям, если Сарпи и дядя Масгрейва сдержат свое слово.

На другом конце острова Роберт Холдинг точно так же отчаянно ждал появления спасительного корабля. С наступлением весны погода стала приятнее, но от этого он только еще острее ощущал свое одиночество, чем раньше. Так в бесконечных ожиданиях паруса у него появилась привычка сидеть на скалах, устремив свой взгляд в океан.

Одинок он был как в силу сложившихся обстоятельств, так и по собственному желанию, поскольку его возвращение из Хардвика с вестью о смерти Махони получило неожиданные и малоприятные последствия. Хотя капитан Далгарно и Эндрю Смит должны были ожидать худшего, их потрясение, вызванное новостью, не шло ни в какое сравнение со сдержанной реакцией на предыдущие смерти – вероятно, это объяснялось тем, что погибший был, как и они, офицером. Кроме того, Далгарно, видимо, испытывал чувство вины, так как именно он оставил беднягу на произвол судьбы.

После того как Холдинг сообщил все подробности, атмосфера в лагере стала беспросветно подавленной. Разговоры Далгарно и Смита постоянно сводились к вопросу о том, кому суждено умереть следующим.

«Кого в следующий раз заберет смерть?» – риторически вопрошает Смит.

По ночам их беспокойный сон тревожили кошмары, дневные часы также были исполнены безысходности и мрачных предчувствий, потому что пищи стало меньше, чем до того: морские блюдечки, чей сезон откладки яиц завершился, исчезли с прибрежных камней.

Тогда и началось уединение Холдинга, поскольку, вместо того чтобы сообща искать иные источники пищи, мужчины начали конфликтовать. К примеру, Холдинг придумал новый способ ловли рыбы: привязав длинные куски тюленьих внутренностей к ногам, он по колено заходил в воду. Рыба хваталась за приманку, которая тянулась вслед за ним, пытаясь оторвать от нее кусок, и, пока она, путаясь в кишках, была этим занята, Холдинг успевал ее поймать. Ему удавалось наловить ее в достаточном количестве, чтобы поделиться с двумя остальными, пока однажды он не попросил помощника капитана помочь ему донести необычайно обильный улов. Смит отказался, и Холдинг резко заявил ему, что отныне пусть сам себе ловит рыбу.

Между ними и раньше никогда не было товарищеских отношений и солидарности в достижении общих целей, что могло бы сохранить больше жизней в их коллективе (и что явилось решающим фактором для выживания членов экипажа «Графтона»). Но теперь оставшиеся в живых из команды «Инверколда» стали еще более обособленны и враждебны по отношению друг к другу, чем когда-либо прежде. Капитан Далгарно и Эндрю Смит, будучи офицерами, ждали со стороны Холдинга, всего лишь рядового матроса, почтения и услужливости. Тем не менее он, считая себя ничем их не хуже (если не лучше) в сложившихся обстоятельствах, отказался перед ними раболепствовать. По этой причине Далгарно и Смит устроили новый лагерь в шестидесяти ярдах от старого, игнорируя человека, которого считали ниже себя в социальном отношении. Так продолжалось несколько недель кряду.

Холдинг, полагая, что «такое положение вещей в наших обстоятельствах было недопустимым», проявил упрямство, не желая признавать их старшинство над собой.

«Было ли в этом больше их вины или моей, пусть решает читатель».

И он с присущей ему целеустремленностью проводил бо́льшую часть своего времени, охотясь на тюленей и придумывая новые способы их добычи. Будучи сыном егеря (хотя объект охоты для него был непривычным), он имел немалый опыт выслеживания зверя в густых зарослях кустарника и порой угадывал его присутствие только по перевернутому нижней стороной наружу листу или неестественно согнувшейся травинке. Если он охотился на берегу и у него была шкура недавно убитого морского льва, он прикрывался ею сверху, подкрадываясь среди камней. Однако после того как он выслеживал животное, прикончить его было нелегко. К найденному ими в Хардвике старому теслу он приделал ручку, но оружие оказалось неэффективным из-за неудачного распределения веса.

В итоге он пришел к заключению, что идеальным средством была бы бейсбольная бита. С помощью деревянной дубины, которой Холдинг придал соответствующую форму, он приловчился увечить тюленей, выбивая им левый глаз. Если жертве все же удавалось сбежать, в следующий раз убить ее было легче, потому что, выбив единственный глаз, оставалось лишь колотить бедное животное до тех пор, пока либо Холдинг был уже не в силах поднять дубину, либо морской лев оставлял борьбу.

На запах жарящегося на костре мяса всегда приходили капитан и его помощник, которым их неизменная враждебность не мешала снизойти до участия в трапезе. Холдинг пытался пристыдить Эндрю Смита за его безынициативность и становился язвительным, когда тот попросту не обращал внимания на его замечания, но своей добычей делился охотно, потому что вездесущие падальные мухи все равно быстро портили мясо. Несмотря на совместные приемы пищи, оба офицера вели совершенно обособленную от него жизнь.