Конец – молчание - Виктор Егоров Страница 31

В ближайшую неделю он познакомился с различными русскими «знаменитостями», а потом Сергею повезло: нелюдимый Виктор Ростиславович Муромцев пригласил Петра Норкина к себе – так велико было желание поговорить с человеком «оттуда».

Жили Муромцевы в скромной двухкомнатной «меблирашке», неподалеку от моста Сен-Мишель. По всему чувствовалось, что это – временное жилье: ни уюта, ни тепла… Виктор Ростиславович был переполнен планами переустройства политической системы России. А жена его, работавшая корректором в эсеровской газетке «Дик», вообще витала в облаках, считая себя талантливой поэтессой, и с утра до ночи страдала, ибо «жизнь сломалась».

– Да-а-а, знавал я вашего батюшку… – задумчиво произнес Муромцев, помешивая ложечкой плохо заваренный чай. – Добрейший был человек, ничего не могу сказать! Безотказно помогал нашей организации. Но вот повстречалась ему эта шансонетка…

– Мадам Ланти? По-моему, она вполне приличная женщина, – горячо запротестовал Сергей. – Ухаживала за больным отцом, выполнила его последнюю волю…

Муромцев от души расхохотался.

Сергей поспешил обидеться:

– Что же тут смешного, Виктор Ростиславович? Разве это не так?

– Так, мой мальчик, так… – Муромцев вновь стал серьезным. – Но вы настолько молоды, что не в состоянии проанализировать истинные причины, которые руководили этой «приличной» женщиной. Попробую помочь вам, ибо с такими делами вы, друг мой, столкнулись впервые…

Муромцев отхлебнул остывший чай и продолжал:

– Все финансовые дела Михаила Аркадьевича вел известный русский адвокат Нил Кузьмич Набоков. Ему же ваш отец оставил и завещание, в котором говорилось, что особняк и деньги принадлежат только вам. С единственной оговоркой: одну треть вы должны выделить мадам Ланти. После смерти Михаила Аркадьевича эта дама сразу же бросилась оспаривать завещание. А когда ей не удалось, когда она поняла, что без вас не сможет получить даже оговоренную третью часть, тогда она послала вам трогательное письмо, вспомнив наконец о последней просьбе покойного…

Видя, что Сергей повесил голову, Виктор Ростиславович усмехнулся:

– Хотелось бы, чтобы в вашей жизни крупнее разочарований не было! Но судьба – коварна и страшно любит потешаться над смертными. Да не расстраивайтесь вы так! То ли еще будет! Быстрее оформляйте свои дела и гоните в шею этот позор вашего батюшки, который и свел его преждевременно в могилу. А пока – расскажите-ка мне поподробнее о России, о своих политических взглядах…

Сергей говорил не очень вразумительно, стараясь внушить Муромцеву, что он слабо разбирается в политике, что никакой собственной «платформы» у него нет. Он очень хотел учиться, но в Москве пути ему были закрыты… Как бы случайно обмолвился, что никогда не простит новой власти отношения к семейству Норкиных. Будь у него хоть какие-то возможности, он бы отомстил за все…

Муромцев встрепенулся и стал более внимательно вслушиваться в бормотанье своего собеседника. Глаза его под темными веками горели каким-то безумным огнем.

– У вас есть в Москве знакомые?

– Немного. После смерти мамы я старался поменьше встречаться с людьми.

– А все-таки?

Сергей, подумав, назвал несколько фамилий, подсказанных Дорофеевым. Не требовалось быть чересчур внимательным, чтобы заметить, какая из них произвела на Муромцева наибольшее впечатление. Из всех «бывших», устроившихся на службу к Советам, Виктора Ростиславовича привлек в первую очередь Логинов, работавший в Главном штабе Красной армии, – дальний родственник Петра Норкина по материнской линии, в прошлом царский офицер.

– Как жаль, что мы не были знакомы до вашего отъезда из России… – думая о чем-то своем, медленно произнес Муромцев. – Но ничего… Все еще поправимо!

Прошло несколько месяцев. За это время многое изменилось. Горин стал своим человеком среди эмигрантской элиты: очень помогал этому его тугой кошелек… Получив причитавшуюся ей долю, исчезла из обветшалого особняка мадам Ланти.

Когда она уехала, добродушно похлопав Сергея по щеке, на Горина навалилась непривычная тишина огромного мрачного дома. А потом он оценил этот неожиданный подарок – тишину. Стало очень удобно заниматься – экзамены-то были на носу!

Нo тут Муромцев, с которым у Сергея наладились весьма тесные отношения, сидя однажды за безвкусным чаем в неприбранной квартире, ошарашил своего молодого друга:

– С Сорбонной, Петр, придется подождать.

– Как так? Я вас не понимаю, Виктор Ростиславович!

– Помните, вы говорили, что, будь у вac сила и так далее, вы отомстили бы большевикам за свою семью? Помните?

– Конечно, помню!

– Пришло, Петенька, время, когда в этом плане можно что-то сделать… Ведь, став «младороссом», вы, очевидно, начали разделять и наши убеждения?

В тот вечер Муромцев посвятил Горина в свои планы. Им предстояла секретная поездка в Россию с нелегальным переходом границы: для проверки работы организации, для интенсивной вербовки новых кадров… Помочь на первых порах должны люди, которых называл Норкин. В частности, тот человек из Главного штаба…

Логинов, к которому они, дождавшись, пока августовские сумерки тщательно укутают город, явились, был не рад визиту. Это не укрылось от Муромцева.

– Всего две-три ночи, Александр Леонидович, – успокоил он хозяина. – Потом нам что-нибудь подыщут…

– Вы и меня поймите, господа! – Логинов не находил себе места. – Хоть ко мне в штабе и сносно относятся, но помнят, что я – офицер царской армии…

– Но…

За спиной дяди Саши Сергей сделал Муромцеву знак, чтоб тот особенно не дискутировал: Логинов поворчит-поворчит, и все обойдется. Не выгонит же он на улицу усталых и голодных людей! Так и произошло.

А утром, когда, наспех побрившись и поев, дядя Саша пошел на цыпочках к двери, стараясь не разбудить гостей, Сергей увидел, что Муромцев не спит. Не успела за хозяином закрыться дверь, как он вскочил и бросился вслед: стало ясно, что всю ночь пролежал под одеялом одетым!

Через час Виктор Ростиславович вернулся с какими-то свертками и весело выговорил Сергею:

– Что же вы чаек не поставили? Мы могли бы уже и завтракать…

– Да я как-то… Честно говоря, не очень все понял…

Муромцев наморщил лоб, стараясь сообразить, в чем же дело.

– Ах, вы, Петенька, об этом? – Он с усмешкой провел рукой по синей сатиновой косоворотке. – Некогда раздеваться-одеваться – надо было проводить вашего дядю до штаба посмотреть, там ли он работает, не изменилось ли что… Так где же чайник? Я на обратной дороге раздобыл кое-что съестное.

Примерно через месяц горинская миссия подходила к концу: хотя осторожный Муромцев на свои встречи обычно не брал Сергея, все они были зафиксированы, так как главный «младоросс» находился под контролем чекистов.