Война роз. Право крови - Конн Иггульден Страница 31

Сейчас оставалось лишь молиться, что выбор был сделан правильный. Уверенность в войске королевы подрублена под корень, а правота их дела встала под вопрос. Все это приумножало шанс наконец-то вонзить меч в бок Ланкастерам.

Однако вместо того чтобы начать неотступное преследование, Ричард взялся убеждать Эдуарда войти в тот самый город, который отказал во въезде королю Генриху. Поначалу молодой герцог свирепствовал, громогласно орал о своем несогласии, плюя на присутствие посторонних, которые могли всё слышать. В накале своей строптивости и гнева он в который раз напомнил Уорику о том, что тот его уже сдержал однажды, когда ему ничего не стоило убрать короля Генриха. Опять и опять Йорк ссылался на битву при Нортгемптоне, и на лице его ясно читались боль и скорбь. Но при всем при этом он был уже не ребенок. Да, ему всего восемнадцать, и ему стоило титанических усилий себя сдерживать, но, тем не менее, он выслушал своего старшего товарища, позволил ему говорить и объяснить, что Лондон способен для них сделать.

Поняв и приняв наконец увещевания Ричарда, Эдуард из угрюмых отказов с легкостью перепрыгнул в энтузиазм и необузданный смех, словно эта идея принадлежала ему. После перенесенных выплесков и штормов его норова Уорику оставалось лишь, переводя дух, утирать пот со лба. Звезды на небосводе предсказывали весьма непростое совместное будущее. Да, Йорка можно было убедить и подвигнуть, однако заставить его что-либо сделать было бесполезно. Он согласился, что они пойдут этим путем, а не иным. Со смутным предчувствием граф вспоминал, что из всех людей Эдуард выказывал почтение лишь своему отцу. Ну а теперь, с кончиной Ричарда Йорка, кто же сможет держать его сына в узде? После часов перенесенной ярости и грубости, потраченных на то, чтобы убедить Эдуарда в его же собственных интересах, брать на себя такую задачу в будущем Уорик не рекомендовал бы никому, и в первую очередь себе.

Хоть и велик Лондон, а заводить в его стены целиком всю армию было бы безрассудно. А потому восемь или девять тысяч человек так и остались в миле за городом, там, где посуше. Они остались дожидаться трех тысяч, сопровождавших Уорика и Йорка при расквартировании и добыче провианта. Обычное количество капитанов к моменту въезда в город таинственным образом удвоилось, так что теперь за солдатами приглядывали восемь десятков офицеров-ветеранов. По их команде солдаты разошлись вдоль улиц, чтобы население не шарахалось от топота тяжелых башмаков при проходе от дома к дому, возле каждой лавки и таверны. Эль – его болезненная нехватка постоянно ощущалась в походе. Кое-кто месяцами не ощущал у себя на языке ничего, кроме воды. Капитаны изжаждались эля и поминутно облизывали пересохшие губы. По приказу Йорка им выдали жалованье, так что многих тяготили тугие кошельки, которые необходимо было опустошить до завтра. Меж собой ратники готовились к утру выжать лондонские погреба досуха. До рассвета это воинство готово было упиться в хлам, но они уже столько времени были суровы и мрачны, извечно в опасении атаки, что им ох как не мешало хотя бы на эту ночь избавиться от своих насущных забот, залив их пенным. Через город Ричарда Уорикского и Эдуарда Йоркского сопровождала всего лишь сотня рыцарей. Неизвестно, вело ли этих людей ощущение избранности и чести, или же они просто предвкушали предстоящую ночь распутства. Они ехали, подняв головы, все время на юг к реке и громадному лондонскому дому Йорка, известному, как замок Бэйнардз. Он высился вдоль реки краснокирпичной громадой, одетый плющом, который местами поднимался до самого верха башен. Весть о приезде неслась впереди всадников, и ворота уже ждали их, открытые нараспашку. При виде внутреннего двора Эдуард дал шпоры коню, жестом веля всем ехать следом. Поминутно оскальзываясь на гладких камнях, кони прянули вперед на опасной скорости.

Залетев во двор, кавалькада круто осадила лошадей, отдуваясь и улыбаясь от приложенных усилий. Уорик, по-прежнему колеблясь, поглядывал на молодого предводителя их компании. Ставки сделаны, это понятно. Обратного пути нет. Но каждый час, потраченный в Лондоне, – это час для королевы, дающий ей время осуществить замыслы, набрать солдат или хотя бы просто отойти подальше. Тем не менее кавалькада спешилась в твердыне Йорка, за стенами которой текла Темза. Было как-то не по себе чувствовать безопасность в таком месте – в городе, давшем отказ Ланкастеру. Мышцы слегка расслабились, когда Эдуард призвал всех испить вина, эля и как следует согреться у огня. По городу разбрелось три тысячи человек, вставших на постой в каждой гостинице или зажиточном доме. Среди тех, кто приехал сюда вместе с Уориком и Эдуардом, были герцог Норфолкский, а также епископ Джордж Невилл со стайкой слуг. На одну-единственную ночь все старшие в войске оказались под одной крышей. Граф Уорик перекрестился при мысли, что же может случиться здесь до того, как снова взойдет солнце.