Черный город - Фернандо Гамбоа Страница 3

Я выпустил из плавательного жилета еще остававшийся в нем воздух, чтобы иметь возможность погрузиться поглубже, и начал все больше и больше погружать руки в донную жижу, разгребая ее «граблями» и все никак не нащупывая своими онемевшими пальцами ничего твердого. Воздух лишь с большим трудом выходил из регулятора. Я уже начал подумывать, что услышанный мною сигнал был всего лишь слуховой галлюцинацией, когда вдруг кончиками пальцев левой руки нащупал что-то твердое. Засунув «грабли» обратно в карман плавательного жилета, я осторожно протянул правую руку и расположил ладонь ниже левой ладони, чтобы не позволить этому предмету выскользнуть у меня из рук и затеряться в иле. Я крепко схватил его, словно какое-нибудь бесценное сокровище, и, поднеся к глазам, с радостью увидел, что это и был тот самый предмет, который я искал все утро. На внутренней поверхности этого золотого кольца четко просматривались дата и девиз: «Навеки вместе».

Слегка подрагивая от холода, я поднялся по ржавым ступенькам лесенки, ведущей из воды на мол, и, оказавшись на самой верхней, бросил прямо перед собой ласты, а затем, в последний раз напрягшись, ступил на бетон мола, продолжая тащить на себе тяжелый баллон со сжатым воздухом, которого в нем уже почти не осталось. Я положил металлоискатель на бетонную поверхность и, с большим облегчением стащив с себя маску для подводного плавания, сделал глубокий вдох, настолько наполняя свои легкие холодным воздухом, насколько это позволял сделать плотно обтягивающий мое туловище неопреновый костюм.

Все небо было затянуто низкими серыми тучами. Лениво моросил мелкий дождик. Прямо над моей головой летали туда-сюда с громкими криками чайки, которые, казалось, были — так же, как и я, — весьма недовольны этим непогожим днем. Когда я стал снимать с себя громоздкое оснащение, все еще находившееся у меня на спине, на мол стремительно заехал черный двухместный «мерседес». Он резко затормозил и остановился всего лишь в нескольких метрах от меня. Из него вышел мужчина примерно моего возраста, то есть тридцати с лишним лет. Он был одет в дорогостоящий серый костюм с блестящим галстуком, а его напомаженные волосы имели такой вид, как будто их прилизала языком корова.

— Ну что, есть? — спросил он, не поздоровавшись.

Я поднял правую руку, показывая ему золотое кольцо, которое я еще в воде надел на кончик своего мизинца.

— Что-то вы уж очень долго возились, — сказал мужчина, делая шаг вперед.

Бесцеремонно стащив с моего мизинца кольцо, он приблизил его к своему лицу, чтобы посмотреть, есть ли на его внутренней стороне соответствующая надпись.

— Это и есть то кольцо, которое… уронила ваша жена? — спросил я, не скрывая своего сарказма.

Мужчина снял солнцезащитные очки и засунул руку во внутренний карман костюма.

— Да, вроде бы оно, — кивнув, подтвердил он. — Вот то, что вам причитается.

С этими словами он достал из кармана конверт с деньгами и швырнул его мне — швырнул, не глядя на меня, и, если бы я своевременно не среагировал, конверт упал бы в воду.

Не дожидаясь, когда я проверю, что в этом конверте лежит, он повернулся и, подойдя к автомобилю, открыл дверь. Однако, прежде чем в него сесть, он — уже в последний раз — бросил на меня взгляд.

— Ты смотри не простудись, — сказал он, «тыкая» мне с насмешливой улыбкой, — а то сегодня довольно сыро.

Я посмотрел на то, как его спортивный автомобиль с двигателем мощностью триста лошадиных сил резко рванулся с места, и с моих губ слетело одно-единственное слово:

— Придурок…

Капая на бетон водой, стекающей по поверхности неопрена, я подошел к старому автомобилю «лэнд ровер» белого цвета, купленному мною с рук, достал ключ, спрятанный под бампером, открыл заднюю дверь, бросил конверт с деньгами на переднее пассажирское сиденье и начал раздеваться.

Моя жизнь была уже совсем не такой, какой она была всего лишь год назад. Я по-прежнему продолжал заниматься подводным плаванием, но, безусловно, одно дело — давать уроки подводного плавания среди коралловых рифов и разноцветных рыб где-нибудь на Карибах или в Таиланде и совсем другое — нырять в загаженных водах порта, очищая корпуса чужих яхт или занимаясь поиском предметов, упавших в море и погрузившихся в ил.

Но так уж обстояли мои дела… И хотя под вечер я частенько скучал по пальмам и пляжам с белым песком, мне пока что приходилось подчиняться своей почти физиологической потребности менять окружающую меня обстановку каждые несколько месяцев.

Как бы там ни было, мне и сейчас довольно редко доводилось, вынырнув, как в этот раз, из воды, увидеть вдали статую Христофора Колумба, с осуждающим видом показывающего на меня пальцем, и весьма своеобразные очертания горы Монжуик, являющейся для меня своего рода фоном для моей дорогой (правда, иногда и надоедающей мне) Барселоны.