Одинокие мужчины - Луис Ламур Страница 27

Выемка была не более семидесяти — восьмидесяти футов в поперечнике. Та сторона, по которой мы поднялись, осыпалась. Пологие скаты из песка и камней поросли редким кустарником. Отвесная стена каньона поднималась над выемкой на высоту восемь — шестнадцать футов.

Мы контролировали склон, где сейчас находились апачи: один или двое вполне могли отразить нападение снизу, но если индейцы поднимутся на вершину столовой горы, они перестреляют нас, как куропаток.

Я внимательно обшаривал глазами нависавшую над нами стену каньона. Местами она растрескалась и обвалилась. Человек вполне мог бы выбраться наверх, человек, но не лошадь. Дорсет хлопотала вокруг Рокки: она уложила его и пыталась остановить кровь. Гарри Брук без каких-либо напоминаний сбил лошадей в плотный табун под стеной, чтобы их не достали выстрелы снизу. Дети сбились вместе и испуганно поглядывали на взрослых. Мы сосредоточенно занимались каждый своим делом. Все молчали: положение было никудышным. Воды у нас осталось на день, от силы — на два.

Я медленно поднялся и указал на край каньона.

— Я найду выход.

— Крылья, — невнятно произнес Рокка, держа во рту сигарету, которую зажгла для него Дорсет, — тебе нужны будут крылья.

— Испанец, — сказал я. — Вы с Баттлзом отгоняете апачей. Я иду наверх.

Они осмотрели стену.

— Подъем может оказаться тяжелее, чем кажется со стороны, — заметил Испанец. — Но там нужен кто-нибудь, чтобы не подпустить апачей.

Я начал подниматься по склону выемки, двигаясь не по прямой, а наискосок, чтобы было полегче. До стены каньона я добрался только минут через десять.

У скалистого обрыва направился к одной из трещин, которую приметил еще издали; внизу она была шириной в один фут и постепенно расширялась вверху футов до трех. И тут и там в ней торчали застрявшие обломки скал. Человек сквозь такую трещину наверняка может выбраться наверх, но раненого никак не удастся вынести, поэтому я пошел дальше.

Первое, что я заметил, — это следы пумы, а может быть, и ягуара. В Соноре водилось много этих больших пятнистых кошек, иногда их можно было увидеть даже в Аризоне и Калифорнии.

Следы лап, оставленные несколько дней назад, вели вдоль стены, и я последовал за ними, тщательно оглядывая каждую встречавшуюся на моем пути трещину. Когда я почти обогнул выемку, следы неожиданно исчезли.

Ясное дело, даже кошки, какими бы хитрыми они ни были, не могут просто так взять и раствориться в воздухе, а потому мне пришлось задуматься.

Эта кошка пришла снизу, из каньона, и не собиралась возвращаться обратно. Последними в цепочке следов были глубокие отпечатки задних лап — похоже, отсюда она куда-то прыгнула. Затем я увидел камень, на который она, вероятно, приземлилась. Там, где я стоял, скала была отвесной, но ее края, возвышавшиеся футов на шесть над моей головой, растрескались.

Я понял, что, даже подпрыгнув, не смогу уцепиться за край скалы, но, встав на камень, увидел царапины на ней. Их было много. Похоже, кошка пользовалась этой дорогой не один раз.

Немного поискав, я обнаружил заполненную камнями широкую трещину, круто поднимавшуюся кверху, и через несколько минут я был уже на вершине столовой горы, простиравшейся на много миль во все стороны. Здесь росла опунция и зеленая трава, на которой остались следы кошки, ушедшей на северо-запад.

С того места, где я стоял, мне не была видна выемка на склоне каньона, только его дальний край и часть дна. Апачей я не увидел, а значит, они тоже не видели меня.

Я вернулся к трещине и внимательно осмотрел ее. Подъем по ней предстоит трудный, но мне приходилось водить лошадей и по более крутым склонам. Если бы только суметь как-нибудь переправить их на первую скалу…

Осторожно спускаясь и прячась от апачей, я вдруг услыхал внизу выстрел. Он меня не встревожил. Никакой индеец не полезет на этот склон, зная, что там его ждут винтовки — не такие уж они дураки. Скорее всего какой-то апач решил нас проверить, а Испанец или Баттлз показали, что мы не спим.