По дуге большого круга - Геннадий Турмов Страница 23

…Манька – это корова из детства, которое пришлось на трудные послевоенные годы. Семья большая – шестеро детей, мал мала меньше. Прокормить такую ораву нелегко, и мать с отчимом, как и многие семьи в шахтерском поселке, держали корову. Дети по очереди выводили ее на пастбище. А уж сено на зиму для коровы заготовить, да накормить животинку в зимние холода – тут про очередность речи не шло: всех, кто подвернулся под руку родителям, отправляли позаботиться о коровенке.

Женя заканчивал четвертый класс. В ту пору школьники сдавали экзамены после каждого года обучения, начиная с четвертого класса.

В день самого первого в его жизни экзамена мать разбудила Женю в пять часов утра, сунула в одну руку хворостину, в другую – узелок с куском хлеба и бутылкой только что надоенного утреннего парного молока и отправила пасти Маньку. Никакие отчаянные протесты и сетования на то, что у него, мол, экзамен сегодня, не помогли.

– Успеешь, – махнула рукой мама. – Пригонишь корову в одиннадцать часов и отправишься на свой экзамен.

Учился Женя неплохо. Очевидно, поэтому родители были уверены, что экзамен для него – не экзамен. Досрочно разбуженный в этот ответственный для него день, показательно всхлипывая и обвиняя во всех смертных грехах ничего не понимающих, по его разумению, родителей, Женя прихватил учебник и поплелся вслед за Манькой по взмокшей от росы поселковой улочке.

Овраги, заросшие густым кустарником, межевали полянки с высокой сочной травой. Идти до них – минут пятнадцать – двадцать. Словом, недалеко.

На улице едва начинало светать. Обычный в это раннее время туман выполз из низин, закрывая восход, наливая воздух промозглой, до озноба, сыростью. Женя плелся за Манькой, а та привычно вышагивала к знакомой полянке. Наконец пришли. Корова принялась смачно объедать траву, не обращая внимания на просыпающееся утро, на туман, редеющий в первых лучах солнца. Что ей до красот природы? Ее дело коровье: нажеваться травы и выдать к вечеру ведро вкуснейшего парного молока.

А Женю заботил экзамен. Следовало бы как-нибудь пристроиться с учебником и читать в нем параграфы. Но солнце еще не набрало своих огненных сил, и туман хоть и редел, однако все вокруг вымокло от росы – ни присесть, ни прилечь. Женя попытался читать учебник стоя, но в голову ничего не лезло.

Но вот трава подсохла, и он блаженно разлегся на полянке. Сначала долго смотрел на небо, любуясь диковинными фигурками облаков, а потом перевернулся на живот и занялся созерцанием полевых цветов. Их было здесь так много и таких немыслимых расцветок, что вдруг показалось, будто земля и небо поменялись местами, и он полетел, широко раскинув руки.

Это было похоже на сон. И вдруг видение исчезло. Над головой протяжно замычала Манька, и лизнула щеку шершавым, пропахшим свежей травой языком.

– Пора домой, – говорили ее добрые глаза.

На экзамен Женя успел. Правда, не в числе первых. Получил пятерку. А экзамен был… по ботанике. С тех пор ни за один устный экзамен в школе Женя не получал оценки ниже, чем «пять».

Первые школьные экзамены сданы. Ура, каникулы! Правда, каникулы школьника, живущего в многодетной семье с сельским укладом, далеки от каникул городского школьника. В первую очередь – помощь родителям в хозяйственных работах. Воды натаскать из колонки, на огороде поработать, корову Маньку спровадить на выпас… Дел хватает.

Женя еще не ходил в школу, когда к ним домой пожаловал участковый милиционер. Был он такой красивый, в форме и при пистолете. Женя был дома один: родители трудились, а старшая сестра еще не пришла из школы.

Участковый зашел в дом, увидел восхищенный взгляд, направленный на новенькую кобуру, и сказал:

– Ну что смотришь? Нет у вас такого нагана.

И он, откинув кобуру, продемонстрировал черную рукоятку пистолета.

– Как нет, – возмутился Женя. – Даже больше, чем у тебя. Вот такой, – раздвинул он руки, показывая размеры.

И растерянно добавил:

– Ну и это такой, зеленый…

– Как же, – возразил участковый. – Во-первых, зеленых наганов не бывает, а во-вторых, ты даже не знаешь, где он лежит.

– Как не знаю? – прямо-таки задохнулся Женя от возмущения и призывно махнул рукой.

– Пойдем!

И он повел участкового в чулан, где в сундуке под бельем отчим хранил японскую ракетницу. И была она защитного цвета. Участковый довольно хрюкнул и, захватив ракетницу, пошел на кухню, где присел к столу, разложил бумаги и сказал:

– Подождем-ка мы с тобой твоих родителей.

Когда вся семья оказалась в сборе, и после долгих разговоров отчим выпроводил участкового с конфискованной ракетницей со двора, Жене была устроена головомойка. Сестра выдала ему очередную затрещину со словами:

– Убить бы тебя мало!

У Жени невольно задрожали губы и непроизвольно расширились от страха глаза, когда отчим вышел из комнаты с широким ремнём… Правда, он отбросил его в сторону со словами:

– Да что с этого дурачка возьмешь?

Но Женя уже ревел, так и не поняв своей вины. Не помнил он продолжения этой истории, но с тех пор ему не показывали даже, где хранится дробовик 16-го калибра.

У мальчишек какая-то особая тяга к оружию, может быть, от далеких предков, которым приходилось в борьбе за выживание и охотиться, и воевать. Но, наверное, ни один из пацанов не обошелся, чтобы не иметь в своем арсенале игрушечные наганы, автоматы, сабли и прочее вооружение. Часто они делали их сами, выстругивая и выпиливая из кусков дерева, скручивая из проволоки или других подручных материалов…

В поселке было две шахты, они так и назывались: «Первая шахта» и «Вторая шахта». Каждая из них имела свой хозяйственный двор. Так вот на дворе «Первой шахты» стоял невесть откуда прилетевший и приземлившийся «Ястребок» – истребитель с красными звездами на крыльях. Сначала возле него стояла круглосуточная охрана, а потом, когда шахту приготовили к закрытию, охрана куда-то исчезла. В самолет «лазили» все, кому было не лень взобраться в высоко расположенную кабину. Потом стали выкручивать, вывинчивать, выдергивать приборы, провода, в общем, все, что можно было выломать, а через некоторое время по неизвестной причине «Ястребок» загорелся, а оставшиеся после пожара части тоже куда-то растащили.

С внешней стороны двора «Второй шахты» стоял бронетранспортер, у которого были и колеса и гусеницы, как у танка. На его выкрашенных в защитный цвет поверхностях не было никаких обозначений и его называли «японским».

Этот бронетранспортер разобрали по частям еще быстрее, чем самолет – без охраны ведь стоял. Колеса у него были каучуковые. Пацаны вырезали из них куски, делили на кубики и делали мячи, доводя эти кубики каучука до идеальной формы шара. Для игры в лапту каучуковые мячи подходили лучше всего, но зато и синяки от них оставались отменные…

Недалеко от поселка появились воинские склады, куда свозили трофейное вооружение из поверженной Германии и капитулировавшей Японии. Как со складов оружие попадало к пацанам, до сих пор доподлинно не известно, но почти у каждого из них в специально оборудованных тайниках хранилась не одна единица стрелкового вооружения. Самыми безобидными были деревянные ложи от винтовок или карабинов и ножны от сабель. Но у особенно отчаянных припрятаны были и винтовки, и автоматы, и даже ручные пулеметы.