Свидетель с копытами - Далия Трускиновская Страница 21

Вессель собрался с духом и прямо объявил своему гостю, что продать панагию не может – это затея опасная.

– Ну и трус же ты, – сказал на это мнимый Эрлих. – Добудь мне два камня. А нож у меня имеется. Конечно, мы немало потеряем на такой продаже, но другого пути нет.

Он сказал «мы» – и Вессель понял, что теперь он от своего злополучного гостя уже никак не отвяжется.

Выковыряв из панагии образ Богородицы и отстегнув цепь, мнимый Эрлих расплющил ее между камнями до полной неузнаваемости. Получилась корявая золотая лепешка.

– Унции две золота тут будут. Пойди, продай ювелиру, а цепочку – другому ювелиру, – велел он. – Сам не догадался? А картинку выбрось куда-нибудь.

Но выбрасывать образок Вессель не стал – какой-то внезапный страх помешал.

Он был религиозен ровно настолько, чтобы в случае тревоги, безденежья или болезни звать на помощь Господа. Таких опасностей, чтобы вопить от ужаса «Господи, помоги!», у него еще не случалось. И вот ему вдруг почудилось – если выбросить образок, то образок ему за это отомстит. И тогда Вессель спрятал Богородицу в карман летнего кафтана, висевшего за дверью под простыней.

Надо было отдать Карлу Эрлиху должное – цену деньгам он знал, но скупердяем не был. Когда Вессель принес ему сто сорок семь рублей, он даже не стал спрашивать, отчего так мало, а попросил купить хорошего провианта и красного вина для поправки здоровья. За ужином же все время подливал Весселю и шутил, что скоро у них будет довольно денег, чтобы снять прекрасную квартиру поблизости от Невского и носить бриллиантовые перстни. Но это казалось сказкой для детишек, в обычной же жизни все складывалось не столь радужно.

– Что ты так мрачен, любезный друг? – спросил он. И Вессель рассказал ему про свое сватовство к сестре аптекаря Бутмана.

– Страшнее черта, говоришь? – уточнил мнимый Эрлих.

Вессель покивал.

– Не торопись. Если тебе приспичит жениться, ты найдешь молоденькую хорошенькую дурочку, похожую на амурчика. А пока – не торопись.

– Я уже не так молод… – пробормотал Вессель. – Я хочу войти в дело, стать совладельцем…

– У меня найдется для тебя другое дело, любезный друг. Ну-ка, куда мы бросили мое тряпье?

Оказалось, что в кушак зашита еще жемчужная нить.

– За нее много не выручим, но у нас еще есть деньги. Я хотел тебя успокоить, Ганс, я не нищий, просто маскарад потребовался, чтобы путешествовать в безопасности. Служи мне – награда будет. Договорись со своим Бутманом – ты мне нужен на два дня. Сколько ты у него можешь выработать в месяц?

– Двенадцать рублей. И, если мне удастся продать больше десяти бутылок желтого бальзама, который он сам делает, то с каждой бутылки…

– Притворись больным, и за два дня ты получишь пять рублей.

Оказалось – нужно ехать в Ораниенбаум и найти там дворцового служителя, отставного поручика по фамилии Гофман. Поездка в такую несусветную даль немного испугала Весселя. Не всякий извозчик согласится туда везти – это же придется где-то устраиваться на ночлег. А есть ли там постоялый двор – сомнительно. Ораниенбаум стоит на отшибе, летом там еще живут во дворцах господа, сама государыня наезжает, но зимой только сторожа обитают, постоялый двор в такое время никому не нужен.

– Служителей ищи в Нижних домах, – подсказал мнимый Эрлих. – И говори, будто Гофмана желает видеть родственник, прибывший из Голштинии. Я полагаю, он там – в должности смотрителя какой-то старой рухляди. Одевайся потеплее, возьми и для него какой-нибудь тулуп. Целый день в санях – это же заледенеть можно даже в шубе. И возьми с собой еды побольше – вечером угостишь тамошний народец, пусть расскажут, часто ли императрица бывает там летом, в каких апартаментах живет, где совершает променады. Все запомни!

– Где же мне взять тулуп? – спросил озадаченный Вессель.

– Хм… Пригодится ли нам еще этот тулуп? Может пригодиться. Значит, ступай к старьевщикам на Сенной рынок, возьми какой найдется подлиннее, не дороже полтинника, в крайнем случае – копеек за восемьдесят. Лишних денег с собой не таскай, это – Сенной рынок, да перчатки береги, шапку тоже – могут в толпе с головы сорвать. За красотой не гонись…

Когда Вессель собрался в дорогу, мнимый Эрлих дал ему записочку для Гофмана, крошечную цидулку. Вессель из любопытства развернул ее и прочитал: «Любезный Гофман, тебя зовет человек, которому ты за один вечер проиграл две курительные трубки и два кисета отличного табака».

Этот призыв подействовал на Гофмана, высокого и тощего пожилого немца, который точно оказался одним из смотрителей Большого дворца, странно: сперва он испугался и забормотал о выходцах с того света, потом согласился ехать в Санкт-Петербург, но вид имел такой, будто на полдороге может соскочить с саней и пропасть бесследно.

К вечеру Вессель довез его до своего жилья и препроводил к мнимому Эрлиху.

– Кто это? – спросил, увидев на постели бородатого детину, Гофман.

– Ты не узнал меня, дружище Фриц? Поручик, вы меня удивляете!

– Рейнгард?!

– Иоганн, сходи в лавку и в трактир, принеси все, что потребно для славного ужина, – сказал мнимый Эрлих, который для Весселя перестал быть Карлом. – Мы отлично посидим вместе и вспомним доброе старое время! Корзину, сделай милость, прихвати…

Выставленный таким манером на лестницу и еще не успевший толком согреться после долгого пути, Вессель пошел за ужином. Когда он вернулся, мнимый Эрлих и отставной поручик Гофман с азартом вспоминали какую-то давнюю попойку, в которой особо отличился покойный император – его, мертвецки пьяного, вчетвером выносили.