Капитан Сорвиголова - Луи Буссенар Страница 20

Столкновение двух армий, стоявших под Кимберли, стало неизбежным. Город, близ которого находились захваченные англичанами рудники, где добывались каждые девять из десяти алмазов в мире, был осажден бурами. Однако его защитники-англичане сумели возвести мощные укрепления и остановить натиск войск под командованием бурского генерала Кронье. Теперь британский главнокомандующий лорд Метуэн готовился освободить город, разрубив кольцо блокады.

И буры, и англичане спешно заканчивали последние приготовления к генеральному сражению. Над обоими военными лагерями нависла зловещая тишина – словно перед ураганом.

Буры свои надежды возлагали на крепкую оборону – укрывшись между скалами и холмами, зарывшись в землю, они спокойно поджидали англичан. Однако кое-что сбивало их с толку. Горделивых англосаксов словно подменили. Исчезли белые каски и яркие мундиры, словно сквозь землю провалились блестящие воинские побрякушки. Тусклый, сливающийся с почвой строй английской пехоты выглядел теперь какой-то расплывчатой громадой.

Фанфан, лежавший в окопе рядом с Сорвиголовой, тотчас отпустил едкое словечко:

– Похоже, англичанишки с утра выкупались в патоке. Причем все до единого!

Сорвиголова рассмеялся:

– Просто их переодели в обмундирование хаки.

– Это что еще такое – хаки?

– Англичане пытаются стать как можно незаметнее для наших стрелков. Недавно в войска поступила новая униформа – цвета не то ржавчины, не то испанского табака, не то конского навоза. Этот цвет почти сливается с землей, и войска, находящиеся на большом расстоянии, становятся почти невидимыми. Теперь у них даже фляги цвета хаки.

– Недурно! Но раз уж господа англичане занялись этим, почему бы им не разукрасить руки и лица? Вот был бы маскарад!

– Не знаю, дошли ли они до того, чтобы красить лица и руки, но в санитарном поезде мне рассказывали, что теперь белых и серых коней перекрашивают в хаки.

– Тогда хаки скоро станет национальным цветом Британии.

Фанфан не ошибся: в какие-то несколько дней в Англии хаки стал символом патриотизма, а на самом деле – беспокойного и алчного империализма ^[37]. Женщины нарядились в платья цвета хаки, в лавках появились ленты, занавески, белье, кошельки, носовые платки – все того же цвета. На бумаге цвета хаки выходили газеты, а вслед за ними появилась литература хаки, прославляющая якобы непобедимую английскую армию и нынешнее правительство.

Но скажем прямо – дебют новой британской униформы под Кимберли оказался не слишком славным.

Генеральное сражение еще не началось, но ему предшествовала грозная увертюра: откуда-то издалека, из-за линии горизонта, английские пушки ударили несколькими слитными залпами. И вдруг над окопами буров зазвучали низкие мужские голоса, которые постепенно слились в могучий хор, – и поплыла плавная, торжественная мелодия. Это был старинный протестантский псалом ^[38], взывающий к мощи Бога-воителя. Буры пели, стоя во весь рост, обнажив головы и не обращая внимания на осколки снарядов и пули.

Тогда с английской стороны в ответ раздалась столь же торжественная мелодия – гимн Соединенного Королевства «Боже, храни королеву», и его подхватили не меньше пятнадцати тысяч глоток солдат лорда Метуэна. Но как бы угрожающе ни звучал этот гимн, буры, нахлобучив на головы шляпы, уже скрылись в своих земляных укреплениях. До прямого столкновения двух армий оставались считанные минуты.

Лорд Метуэн, аристократ и опытный полководец в одном лице, еще накануне принял решение атаковать буров в лоб, полагая, что его отлично вымуштрованные и закаленные в боях войска в два счета вышибут с позиций недисциплинированный и плохо обученный мужицкий сброд, не имеющий опытных командиров.

Приказ о выступлении был отдан, горнисты протрубили атаку, а волынщики, прижав к губам волынки, гнусаво грянули шотландский марш – на первую линию огня, судя по всему, были брошены шотланские пехотинцы-стрелки.