Восточная миссия - Сергей Бортников Страница 16

Пока определяли позиции наступил вечер. Ночевать остались у конных артиллеристов, встретивших товарищей по оружию обильным ужином.

Утром Веверн, Тиличеев и Саблин заехали к полковнику Бородину проститься и поблагодарить его за гостеприимство.

– Без чаю не отпущу, – уперся Георгий Константинович.

Открылась дверь, и казак внес в комнату на подносе банку икры, четверть водки и маленький чайник. Даже не поднося чайник к столу, он мимоходом поставил его на подоконник; перед гостями опять оказалась четверть водки и икра…

Позже в рапорте на имя начальника Южного сектора обложения крепости Веверн сообщил, что подходящие позиции имеются, но риск постановки батареи на одну из них настолько высок, что решение по их использованию капитан целиком и полностью оставляет на усмотрение самого начальника.

Естественно, тот рисковать не захотел.

17-я конная батарея осталась на прежнем месте…

44

Разногласия в верхах русского командования по поводу направления главного удара продолжались. Ставка по-прежнему придерживалась благоразумного решения – удержания Карпат и наступления на Берлин. Генерал Иванов при энергичной поддержке Брусилова настаивал на сосредоточии главных сил и средств для форсирования Карпат и наступления на Будапешт.

В конце января 8-я армия перешла в наступление.

Однажды ночью Веверн решил проинспектировать своих подчиненных. Подошел к батарее, но так никого и не обнаружил.

– Чухломин!

– Я здесь, ваше благородие. – Серая тень отделилась от дерева. – Темно, а австрийцы сегодня чего-то не светят ракетами.

Капитан подошел поближе.

– Что не отдыхаем, ребята?

– Душно в землянке, ваше благородие. Уж больно вечер хорош, тих… Видимо, австрийцы что-то надумали. Не кричат, не стреляют, точно вымерли у себя в окопах. Да и в крепости тоже будто все спят, – ни ракет, ни прожектора.

Опасения наблюдателей постепенно заразили и командира батареи.

– А ну-ка, Никита, передай в батарею, чтобы люди сегодня ночью не раздевались и на лошадей надели амуницию. А пехота ничего не передавала по телефону?

– Никак нет.

– Попроси к телефону командира 2-го полка… Господин полковник, вы обратили внимание на то, что австрийцы сегодня не выпускают ракет ни здесь, ни в крепости и совершенно не видно лучей их прожекторов?

– Да. Я уже доложил в штаб сектора и получил приказание немедленно выслать команду разведчиков для выяснения, что происходит в окопах противника. Следите за ними.

Какие-то тени зашевелились у наших окопов и растаяли в темноте.

– Разведчики пошли, – вполголоса заметил бдительный Максименко.

Опять наступила мучительная тишина. Все притихли, стараясь взглядом проникнуть в тайну темной ночи.

Резко загудел телефон.

– В окопах противника полная тишина. Команда моих разведчиков залегла под проволокой, – сообщил командир 2-го полка.

И через четверть часа:

– Поздравляю вас: окопы совершенно пусты, разведчики их заняли. Ну, теперь держитесь, – что-то будет под утро.

Опять гудит телефон:

– Начальник сектора приказал 2-му полку, не дожидаясь утра, наступать прямо на крепость, не останавливаясь даже перед штурмом ближайшего форта, 6-я батарея должна сопровождать полк в наступлении и не оставлять его ни в каком случае.

– Передки на батарею!..

Как вдруг…

Вздрогнула земля… Крепость проснулась. Тысячи ракет взвились в небо, превращая ночь в странный бледный день, и в это же время тысячи снарядов всевозможных калибров, засвистели в воздухе, рассекая его во все стороны.

Последний салют австрийцев страшному, упорному врагу…

Низко, над самой головой, лопнула крупная шрапнель и окутала Веверна едким, сильно пахнущим серой, дымом. На мгновение ему показалось, что он задыхается, из глаз потекли слезы.

– Стройся влево на полные интервалы!..

Батарея развернулась и двинулась за полком. Еле ползут орудия и ящики: воронки от снарядов, колючая проволока, да еще ночью, – все тормозит движение. Полк исчез из глаз, растаял в ночной темноте, 6-я батарея застряла.

– Налево кругом на дорогу!

Рассвело…

Крепость проснулась вторично, чудовищный грохот понесся по сонным окрестностям. Многократным эхом рассыпался по лощинам, оврагам, склонам высот.

– Взрывы!.. Взрывы!.. – прокатилось по батарее радостным криком. Глаза засверкали, лица застыли в тревожном ожидании.

– Флаги! Белые флаги! Крепость сдается!

В плен попали 9 австрийских генералов, 2500 офицеров, 120 тысяч солдат. Как трофеи русскими войсками было захвачено 900 орудий, огромное количество всякого оружия и продовольственных запасов.

45

Следующая встреча Константа Ле Маре с Альбертом I состоялась только через полгода. Король был вместе с начальником Генштаба Селльере де Моранвилем.

– Я лично хочу поблагодарить вас, – начал главнокомандующий. – И достойно отметить ваши заслуги перед Отечеством… Генерал…

Селльере поклонился и протянул ладонь, на которой лежал Военный крест.

Монарх взял награду и прикрепил ее на грудь мужественного служаки.

– Поздравляю…

– Служу Бельгии! – рявкнул Ле Маре. – И королю бельгийцев…

Получилось не совсем по Уставу, зато честно и почтительно.

Однако это был не последний сюрприз.

– У меня для вас имеется очередное задание, – продолжил Альберт. – Наши восточные союзники испытывают большие затруднения в связи с нехваткой современной военной техники. Я намерен преподнести в дар российскому царю броневой автомобильный дивизион, командование которым решено доверить майору Колону – сейчас он выполняет функции военного атташе во Франции… Кстати, вы назначены его заместителем…

(Констант вежливо наклонил мужественный подбородок.)

– Завтра же морем отправляйтесь в Лилль. Там, на заводе «Пежо», встретитесь с Колоном; вместе и получите новые машины.

– Слушаюсь!

– Кроме того, вам предстоит осуществить набор трех сотен добровольцев для выполнения восточной миссии. Колон будет отвечать за технику, вы – за личный состав… Имеете кого-то на примете?

– Конечно… Братья Тири – Оскар и Марсель… Жюльен Ляо…

– Мы полностью доверяем вам, – наконец присоединился к беседе Моранвиль. Его голос звучал необычно вкрадчиво и тихо. – Однако по поводу кандидатуры Ляо имеем серьезные сомнения, связанные с его политическими убеждениями… Вы понимаете, о чем я говорю?

– Так точно. Жюльен открыто симпатизирует социалистам, но к революции не призывает…