Восточная миссия - Сергей Бортников Страница 15

42

Очередную рекогносцировку позиций вместе с Веверном проводил начальник штаба дивизии.

– Видите ли, Болеслав Вильгельмович, – начал он, – наши дела в Карпатах настолько пошатнулись, что в один прекрасный день нас просто могут раздавить с двух сторон. Необходимо подготовиться, чтобы этого не случилось…

Слова полковника прозвучали как гром в безоблачном небе. Досиделись… Неужели, действительно придется снять осаду крепости?

Сколько напрасных трудов, сколько зря пролитой крови!

Начштаба вскоре уехал, а его высказывания надолго засели в голове капитана.

43

Веверн с Тиличеевым сидели в своей комнате за самоваром и прислушивались к редким ружейным залпам.

Они оба давно научились отличать свой хлопок от чужого. Русский – одиночный, австрийский – двойной: эхо моментально повторяет каждый выстрел неприятеля.

Только что Болеслав Вильгельмович получил по телефону очередной приказ начальника Южного сектора: отправиться на участок, занятый 9-й кавалерийской дивизией, выбрать в горном районе удобную артиллерийскую позицию и поставить на нее 17-ю конную батарею.

Приказ показался довольно странным. Но как бы там ни было, его надо выполнять, а не обсуждать. Офицеры быстро собрались и верхом помчались к подполковнику Саблину – командиру подразделения, о судьбе которого хлопотало высокое начальство.

Тот был явно смущен.

– Начальнику сектора захотелось, чтобы моя батарея непременно залезла в горы, а я ответил, что она не горная, а конная… Но он продолжал настаивать на своем приказании, хотя там нет ни подъездных путей, ни хороших артиллерийских позиций. Поедемте вместе, сами увидите…

– Когда?

– Давайте завтра!

В назначенное время Веверн с Тиличеевым прибыли на место встречи. К ним сразу же подошел уральский казак.

О славных подвигах воинов этого легендарного полка Болеслав Вильгельмович был осведомлен весьма неплохо.

13 августа 1914 года у деревни Остров хорунжий Петр Трифонович Торбин с разъездом в 15 казаков атаковал неприятеля, значительно превосходящего по численности; часть австрийцев уничтожил, а часть взял в плен. 19 августа он же, возвращаясь из разведки с разъездом в 10 казаков, лихой атакой уничтожил подразделение противника из 12 человек, взял в плен одного офицера и пять нижних чинов, за что был награжден золотым Георгиевским оружием. С 22 августа по 9 сентября полк участвовал в Городокском сражении, решившем участь Галицийской битвы. 30 августа 1914 года подъесаул Сергей Гуриевич Курин, командуя сборной полусотней и находясь с разъездом силой в 12 коней у села Высокое под городом Рава Русская, уничтожил неприятельский разъезд силой в 15 коней, взял в плен одного офицера и восемь нижних чинов. Приказом командующего ЮЗФ № 377 от 26 декабря 1914 года за этот подвиг он был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени. Этим же приказом «За отличия, оказанные в делах против неприятеля» награждены орденом Святой Анны 2-й степени с мечами подъесаул Иван Пономарев, орденом Святого Стани слава 2-й степени с мечами есаул Александр Хохлачев, подъесаулы Василий Смирнов и Александр Аничхин, сотник Михаил Толстов, орденом Святой Анны 2-й степени «За отличную усердную службу и труды, понесенные во время военных действий» делопроизводитель по хозяйственной части титулярный советник Алексей Лазоренко. Приказом № 162 от 16 октября 1914 года «За отличие в боях» произведены в прапорщики зауряд-прапорщик [24]Варфоломей Гаганов, подхорунжие Иван Землянушнов, Дмитрий Павлов, вахмистр Павел Бошенятов, старшие урядники Григорий Фролов и Николай Албин.

Схожие приказы Веверн не раз зачитывал перед личным составом своей батареи.

– Разрешите доложить, мы вас давно поджидаем! – заговорщически прошептал казак.

– Кто это мы?

– Командир 1-го Уральского полка и господа офицеры.

– А Саблин?

– Так точно… И они там….

– Ну, веди.

Казак проводил их до большого деревянного дома, стоящего посередине деревни. Первым, что бросилось в глаза, были длинные столы, покрытые скатертями, на которых среди разных явств то тут, то там возвышались четвертные бутыли водки и жестяные банки.

– Наконец-то дождались! Милости просим! Господа офицеры, ну-ка берите в оборот прибывших гостей, чтобы те быстренько могли наверстать упущенное. – Из-за стола поднялся высокий, плотный человек с окладистой седой бородой – командир 1-го Уральского казачьего полка полковник Бородин, за свой непредсказуемый нрав удостоенный прозвища Буран.

Артиллеристы не успели опомниться, как уже сидели за столом перед четвертью водки и длинной жестянкой, из которой услужливые офицеры-уральцы накладывали им в глубокие тарелки чудную уральскую икру. Непьющий Тиличеев от страха побледнел…

Тем временем пир, прерванный на короткое время появлением гостей, разгорелся с новой силой. К чести хозяев следует признать, что пьяных или даже сильно выпивших среди них не было.

– Интересный у вас командир полка, – признался Веверн одному из офицеров.

– Да-да, интересный, а шашка у него еще интереснее. Попросите показать.

Георгий Константинович сразу же удовлетворил любопытство гостей: шашка оказалась вся в золоте. Рукоять, кольца для пристегивания ремней и наконечник ножен усыпаны бирюзой, по всему верху ножен вязью вычеканена надпись: «Яицкого Войска Нашему Полковнику Бородину. Елисавета».

Пировали недолго: надо было делать дело.

– Ну-с, господа, поезжайте. Конвой уже готов. Впрочем, я сам буду сопровождать вас.

С этими словами Бородин поднялся и вышел на улицу, где уже толпились с полсотни уральских казаков.

С той секунды поведение полковника коренным образом изменилось. Теперь это был не радушный, гостеприимный хозяин, а суровый командир, отрывистый в речи, не терпящий от подчиненных никаких возражений. И сопровождающие его офицеры как будто переродились. Словно и не видели водки, – затихли, подтянулись, готовясь беспрекословно выполнить любое приказание.

– Видите ли, мы поедем по местам, в большинстве случаев не занятым ни нами, ни австрийцами, поэтому осторожность не помешает, – сообщил полковник, кивая на конвой.

– Георгий Константинович, во время отражения последней вылазки противника я видел розовые разрывы шрапнелей трофейных австрийских орудий. Мне сказали, что это стреляли ваши казаки, – решил кое-что выведать для себя Веверн.

– Да. Две пушки взяты в плен полком, которым я имею честь командовать, в одной из конных атак. До сих пор у нас не было артиллерии. Точнее, ее отняли указом императрицы Екатерины II за Яицкий бунт. В настоящее время, по моему ходатайству, император Николай II опалу снял, таким образом, Уральское казачье войско вновь обрело свою ар тиллерию…