Москвест - Андрей Жвалевский Страница 15

— Ты б мне хоть еды оставил, — тихо сказала Маша.

— Ой! — искренне огорчился Миша. — А тебя разве не покормили?

Маша с остервенением вгрызлась в сухую лепешку.

* * *

— Нам нужно пойти куда-то в Кречетники и передать заказ на перепелов, — со вздохом сказала Маша.

— Да ну, — отмахнулся Миша, — делать больше нечего. Что нам там делать в этих Кречетниках? Тут нужно тусить, вокруг княжеского двора. Тут хоть какая-то жизнь, может, что и выясним.

— Ну да, — вздохнула Маша, — если про князя мы еще что-нибудь можем вспомнить, то про все остальное — шансов почти нет.

— Вот и подумай, — предложил Миша. — Что ты помнишь про этого Калиту?

— Да почти ничего, — вздохнула Маша. — Знаю, что он жил в одно время со святым Петром.

— Кто это? — изумился Мишка.

— Святой. Покровитель Москвы, чудотворец. Его на иконах часто изображали. У бабушки висела.

Маша осеклась, не желая вдаваться в личные подробности. Уж больно трепетно относилась ее бабушка к этой иконе.

— В то время он был митрополитом, — сухо продолжила она.

— Ну и нормально, — сказал Мишка, — классный повод. Пошли, скажем, что мы пришли к святому Петру. Божьи люди, тыры-пыры…

— Ты хоть креститься умеешь, божий человек? — фыркнула Маша.

— Вот он меня и научит, — отмахнулся Мишка.

Сказать легко, сделать оказалось гораздо сложнее. Пробиться к князю почти невозможно, его не поймать. Дважды удалось увидеть его мельком, оба раза их теснили в сторону.

— Нужно проникнуть в терем, — сказал Мишка, с трудом увернувшись от конного отряда, следовавшего за князем. — Так мы до него не докричимся.

Маша никак не прокомментировала эту гениальную идею.

— Значит так, — продолжил он, оглядевшись, — сейчас ты пойдешь к терему, прикинешься дурочкой и будешь проситься на работу.

— Почему я? — возмутилась Маша.

— Да ты посмотри, ни одного мужика вокруг! Они где-то на стройке, наверное, работают. Или на войну ушли. Я тут, как дурак, все на меня пялятся.

— Ладно, — согласилась Маша. — А дальше что?

— Не знаю, что дальше! — возмутился Мишка. — У тебя есть идеи получше? Иди, вид у тебя что надо.

Маша вспыхнула, попыталась стряхнуть с рубахи грязь, поправила платок.

— Да бесполезно, — фыркнул Мишка, — и не нужно. Они тут все такие красавицы. Я буду в засаде сидеть. Как только тебя примут, я выскочу и договорюсь.

Вокруг терема Маша ходила долго, все никак не могла вклиниться в окружающую суету. Пару раз она попробовала обратиться к девкам, пробегавшим мимо, но те ошалело спрашивали:

— А?

И неслись дальше.

Помог случай. Та самая женщина, которая отправляла Машу в Кречетники, вышла из терема и, не глядя, вывалила прямо Маше под ноги здоровый горшок с помоями.

— Ай! — крикнула Маша.

— И ходют, и ходют! — рявкнула женщина.

И тут появился Мишка, который аккуратно плюхнулся на колени рядом с помоями, потянув за собой Машу, которой ничего не оставалось, как рухнуть в самую их середину. Мишка заголосил на одной ноте.

— Ай, матушка, две недели шли, ничего не ели! Молва идет по свету, что святой Петр чудотворец в святом граде Москве живет. Пустите с ним поговорить, Христом богом просим!

При упоминании святого Петра лицо женщины прояснилось, но быстро приняло прежнее пресное выражение.

— Что ж вы к князю в терем ломитесь, а? Шли б к митрополиту на подворье. И вообще… Давно уже Петра схоронили.

— Ай-ай-ай, — закричал Мишка и закрыл лицо руками. Получилось очень убедительно, как будто он узнал о смерти близкого человека. — Мне столько надо было ему сказать, столько сказать, — голосил Миша, не отнимая рук от лица. — О, Петр, как же так… На кого ж ты нас покинул…

Вокруг ребят уже собралась небольшая толпа. Дворовые девки, разинув рты, пялились на безутешного отрока, даже ленивая охрана высунулась из своих комнат.

— Глафира, надо б их к князю, — предложил один из воинов. — Петра знают… Князь, если прослышит, что мы их прогнали, зашибет насмерть.

— В гридницу их! — приказала Глафира. — И глаз не спускать, а то еще сопрут чего.

Гридница оказалась вовсе не темницей, а комнатой для гридны, то есть княжеской дружины. И была она почти пустая, — видно, князь со своими воинами куда-то отбыл из терема. Сидеть было скучно. Маша пошаталась из угла в угол и заглянула в соседнюю клеть, где суетилась Глафира.

— Давайте подсоблю, — предложила она.

Глафира глянула грозно, но согласилась.

— Мед по кувшинам разлей. Только не пей!

Маша б и не смогла это пить, напиток был крайне неаппетитный, ни по виду, ни по запаху.

— Издалече пришли? — спросила Глафира.

— Очень, — ответила Маша.

Глафира сунула ей в руки кувшин.

— Пойдем, отнесем в столовую избу.

Столы для пира были накрыты.

Выглядело все очень пышно, стол был заставлен золотыми и серебряными ковшами в виде лебедей, но бардак был немыслимый.

— Ой! — сказала Маша. — А давайте вот эту чашу сюда переставим. И вот этих птичек можно кусочками нарезать. И хлеба на том конце стола нет. И давайте блюдо почистим, оно потемнело совсем.

Глафира посмотрела на Машу с подозрением.

— Ты, девка, прислуживала кому?

— Давно дело было, — быстро соврала Маша, — но хорошим людям.

Маша вспоминала мамины уроки сервировки стола и лихо переставляла блюда.

Глафира смотрела на нее сначала с подозрением, а потом с восхищением.

— Если князь не прикажет вас убить, возьму тебя на службу.

— А зачем князю нас убивать? — удивилась Маша.

— А я почем знаю? Не нашего это ума дело. Как князь решит, так и будет. Ему виднее.

* * *

То, что князь едет, было слышно издалека. Вдруг стали накатывать волны звуков с улицы: цоканье, свист, крики, лошадиное ржание. И эта какофония, приближаясь, в несколько раз усиливала скорость, с которой носились по терему девки с разной снедью.

Во время ужина Машу и Мишу совсем затолкали, столько народу носились вокруг столовой избы с различными переменами блюд. Ужин тянулся невероятно медленно, потом внезапно кончился, князь прошел мимо, даже не повернув головы в их сторону.

— Прямо в повалуши пошел, — прошелестела Глафира, — умаялся, бедный. Пойдем, со стола собрать подсобишь.

«Собрать со стола» вылилось в пьянку слуг и огромную уборку, так что отпустили спать Машу совсем поздно. Или уже рано…