Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования - Максим Акимов Страница 67

В Лондонской «элите» тоже росла волна зависти и агрессии по отношению к русским, потому Черчилль занимал еще более агрессивную позицию, чем Трумэн, он все более креп в своем желании не пускать Советы в Европу и по-настоящему готовился к вооруженному противоборству с Советским Союзом, к захвату всего того, что планировал захватить Гитлер.

Сталин же, напротив, не только не собирался захватывать Западную Европу, но даже случайно занятые Красной армией сектора, оккупация которых не была предусмотрена соглашениями с союзниками, предпочитал оставить и не брать чужого. По воспоминаниям Владимира Семенова, советского дипломата, известно следующее: Сталин пригласил к себе Андрея Смирнова, бывшего тогда заведующим 3-м Европейским отделом МИД СССР и по совместительству министром иностранных дел РСФСР, для обсуждения, при участии Семенова, вариантов действий на отведенных под советский контроль территориях. Смирнов доложил, что наши войска, преследуя противника, вышли за пределы демаркационных линий в Австрии, как они были согласованы в Ялте, и предложил де-факто застолбить наши новые позиции в ожидании, как будут вести себя США в сходных ситуациях. Сталин прервал его и сказал: «Неправильно. Пишите телеграмму союзным державам». И продиктовал: «Советские войска, преследуя части вермахта, вынуждены были переступить линию, ранее согласованную между нами. Настоящим хочу подтвердить, что по окончании военных действий советская сторона отведет свои войска в пределы установленных зон оккупации».

Однако «союзники» благородством не отличались и жаждали одного — захватить Европу, всю целиком, установить над ней свой контроль, вытеснить русских, а лучше всего — отобрать у нас победу и разгромить нашу страну. Американцы и англичане до последнего хотели вывернуть все к тому, чтоб немцы капитулировали только перед Западными союзниками и смогли участвовать в Третьей мировой войне. Предполагаемый преемник Гитлера Дениц в это время заявил: «Мы прекратим войну перед Англией и США, которая потеряла смысл, но по-прежнему продолжим войну с Советским Союзом». Капитуляция в Реймсе фактически была детищем Черчилля и Деница. Соглашение о капитуляции было подписано 7 мая в 2 часа 45 минут.

Сталину стоило огромных трудов вынудить Трумэна пойти на подтверждение капитуляции в Берлине, точнее, в Карлхорсте 9 мая с участием СССР и союзников, договориться о Дне Победы 9 мая, ибо Черчилль настаивал: считать днем окончания войны 7 мая. Кстати, в Реймсе произошел еще один подлог. Текст соглашения о безоговорочной капитуляции Германии перед союзниками утвердила Ялтинская конференция, его скрепили своими подписями Рузвельт, Черчилль и Сталин. Но американцы сделали вид, что забыли о существовании документа, который, кстати, лежал в сейфе начальника штаба Эйзенхауэра Смита. Окружение Эйзенхауэра под руководством Смита составило новый документ, «очищенный» от нежелательных для союзников ялтинских положений. При этом документ был подписан генералом Смитом от имени союзников, а Советский Союз даже не упоминался, будто не участвовал в войне. Вот такой спектакль разыгрался в Реймсе. Документ о капитуляции в Реймсе передали немцам раньше, чем его послали в Москву [157].

Игра не прекращалась ни на минуту, жестокая игра, заложниками которой могли бы стать десятки миллионов советских людей и жителей стран Европы, но Сталин был объективно сильнее, его моральный дух был выше, как, собственно, и моральный дух Красной армии перед лицом побежденных и вероятных противников.

Проигрыш в этой схватке стоил Рузвельту жизни, а Черчиллю — кресла премьера, для русских же все это стало чудесным спасением. Да-да, наше существование висело на волоске и в ту роковую минуту, и в течение следующих пяти лет, когда у Трумэна уже была ядерная бомба, а у Сталина лишь его политический талант и выдержка. Недаром советник посольства в Москве Кеннан, видя, как москвичи праздновали День Победы 9 мая 1945-го перед американским посольством, заявил: «Ликуют… Они думают, что война кончилась. А настоящая война еще только начинается».

Однако «горячая» война на уничтожение России не началась-таки ни до мая сорок пятого, ни после, и «союзникам» пришлось впоследствии довольствоваться лишь «холодной войной», промежуточную победу в которой взял СССР, выиграв «момент спутника», а спустя считаные годы и вовсе покорив космос.

Сталин вступил в схватку сразу с несколькими саблезубыми хищниками, но опрокинул агрессию каждого из них, элегантно переиграв их, причем на их же поле. Кстати, такое редко случается в истории, обычно хозяином положения становится тот, кто диктует правила, но, несмотря на т, что Англия фактически спровоцировала обе мировые войны, именно она лишилась своей империи после эпопеи этих войн и ничего не смогла сделать ни с Россией, ни со Сталиным. Сталин не имел возможности предотвратить Вторую мировую войну, но сумел предотвратить третью. Ситуация была крайне серьезной, но СССР опять выиграл, не дрогнув.

И именно за это так ненавидят Сталина на западе. Сталина ненавидят не за то, что он уничтожал русских/советских, а за то, что он не позволил их уничтожить, ведь согласно планам операции «Немыслимое», как и планам последующих операций, которые должны были осуществиться уже с применением ядерного оружия, американцы и англичане рассчитывали начать такую войну, которая в течение первых же недель, а желательно дней обеспечивала бы уничтожение минимум 65 миллионов русских, ломая всякую вероятность возрождения России как мировой или даже региональной державы.

И как же цинично звучат обвинения в адрес Сталина, в которых ему все хотят попенять за то, что будто бы он «уничтожал свой народ»! Вот ведь защитнички-то нашлись, радеющие о советском народе — американцы и англичане, которые и распространяли в течение долгих лет очернительские мифы о Сталине, приписывая ему всевозможные грехи. Именно эти защитнички, американцы с англичанами, и мечтали уничтожить русских на корню, физически истребить русский народ, чтоб он больше не являлся фактором политики, фактором истории. Сколько сил они потратили с целью организации этого уничтожения, сколько всевозможных «операций» они предприняли, и если бы Сталин не проявлял свою жесткость, если бы у руля страны в этот, быть может, самый роковой момент нашей истории оказался мягкотелый человек, Россию превратили бы в подобие тех стран, которые были разорены и разграблены англосаксами, только нас ждала бы еще более кошмарная участь, каждый из наших крупных городов мог бы стать Хиросимой. А те самые пресловутые сталинские репрессии на самом-то деле сохранили десятки, а то и сотни миллионов жизней, ведь благодаря стараниям Запада в СССР готовился не один заговор, а множество провокаций, под нас делали массу подкопов, мечтая, что страна обвалится. И я повторю еще раз одну из самых ключевых мыслей данной главы, и могу воспроизвести ее многажды: Сталина ненавидят не за то, что он уничтожал советский народ, а за то, что он не дал его уничтожить, к тому же создал условия, чтоб русский народ увеличил свою численность, как и прочие народы СССР, чтоб государство нарастило свой потенциал и обороноспособность.

Но нынче, и особенно в девяностые годы, из-за океана все звучат голоса «правозащитников», все слышны радения за русский народ и прочие народы СССР, «настрадавшиеся из-за Сталина». Какая же нежная забота о нашей с вами жизни, как переживали-то и переживают за нас, вы поглядите, как горевали о «миллионах, замученных Сталиным»!