Бизнес Владимира Путина - Станислав Белковский Страница 58

• Украине удалось удержать цены на газ на приемлемом уровне и избежать полномасштабного экономического кризиса.

• Украина избавилась от «Газпрома» как поставщика и снизила таким образом прямую зависимость от российского газа и государства «Российская Федерация» как субъекта постсоветского газового рынка.

• Умеренное повышение цен на газ стимулирует процесс оптимизации энергопотребления в различных отраслях украинской экономики и на крупнейших предприятиях Украины.

ПОТЕРИ ДЛЯ УКРАИНЫ

• Откровенно коррупционная схема с участием «РосУкрЭнерго» делает политическое руководство страны удобной мишенью для критики со стороны политических противников.

• В силу принципиальной возможности пересмотра цены по истечении первого полугодия 2006 года, «газовый фактор» сохраняет прямое влияние на внутриполитический процесс.

Закрывая вопрос о «победителях» и «проигравших», признаем: по итогам заключенных соглашений сохраняется дотирование украинской экономики за счет российского газа. Ведь выкупленный «Газпромом» среднеазиатский газ, продаваемый компании «РосУкрЭнерго» по 65 долларов, является ничуть не менее «российским», чем газ, продаваемый по 230 долларов. Чего, конечно же, ни руководство «Газпрома», ни государственные чиновники публично признавать не собираются. По сравнению с прежней моделью «бартерных расчетов» наблюдаются даже изменения в худшую сторону. Во-первых, система дотаций по взаимному согласию приобрела скрытую форму, что затрудняет возвращение к вопросу о ее демонтаже. Во-вторых, отныне субсидирование украинской экономики усугубляется субсидированием фирмы-посредника и оказывается отягощено дополнительными институциональными издержками. Кому выгодны такие условия «мирного договора»? В значительной мере — Украине. В полной мере — компании «РосУкрЭнерго» и связанным с ней лицам в руководстве РФ и «Газпрома». И в наименьшей степени — «Газпрому» как корпорации, контрольный пакет акций которой принадлежит Российской Федерации, и РФ как государству. С точки зрения их интересов системные издержки, связанные с усилением посредника (о которых уже сказано и еще пойдет речь ниже), значительно превосходят по своему масштабу собственно проблему отпускной цены российского газа для Украины. С точки зрения их интересов ситуация, при которой Украина покупала бы у «Газпрома» весь принадлежащий ему газ (и туркменского и западносибирского происхождения) по 95 долларов, но напрямую, без «сдачи» оффшорному посреднику рынка среднеазиатского газа, была бы значительно выгоднее. То же самое касается и предложения украинской стороны о постепенном повышении цены к концу 2006 года до 110 долларов за 1 тыс. кубометров. На фоне Соглашения от 4 января оно выглядит крайне удачным для России решением. Но, к сожалению, ни логика информационной войны, требовавшая «виртуальной» фиксации цифры в 230 долларов, ни интересы анонимных выгодоприобретателей «РосУкрЭнерго», не оставляли шансов на действительно приемлемое для российского государства решение.

3. О МАЛОЙ И БОЛЬШОЙ «ГАЗОВОЙ ВОЙНЕ»: ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ КОНФЛИКТА

Итоги газового конфликта с Украиной выходят далеко за рамки его непосредственного результата — Соглашения от 4 января. Поэтому анализа последствий этого соглашения, безусловно, недостаточно. Не меньшее, а возможно и большее значение имеет общее изменение контекста постсоветской энергополитики, системы взаимных ожиданий игроков. Поэтому предметом дальнейшего анализа является влияние кризиса на непростые взаимоотношения в «газовом треугольнике» Центральная Азия — Россия — Украина и на реализацию новой энергетической стратегии Евросоюза.

3.1. Факторы угрозы со стороны ЕС

Столь быстрое разрешение «блокадной» фазы газового конфликта между Москвой и Киевом европейские наблюдатели откровенно объясняют тем, что под давлением Европы «Россия с перепугу дернула стоп-кран». Однако новогодний сюрприз «Газпрома» вывел Европу из того комфортного состояния, в котором она поддерживалась заверениями «старых друзей Путина» (Шредера, Ширака и Берлускони) в надежности России как предсказуемого стратегического поставщика энергоресурсов. Как отметила 2 января лондонская Times, «Европа уже не может полагаться на решающую роль России в поставках газа». Теперь ключевое слово для ЕС — диверсификация. Именно она станет главной темой «Зеленой книги» по энергетике, которую готовит Еврокомиссия, и следующего, мартовского саммита ЕС в Брюсселе.

В дискуссиях о диверсификации энергопотребления, развернувшихся в Европе, был поставлен вопрос о более широком применении технологии сжиженного газа и использовании альтернативных газу энергоносителей. По всей вероятности, серьезный импульс к развитию получат проекты в области атомной энергетики, второе дыхание может обрести даже забытая угольная отрасль, чья рентабельность будет оценена иначе на фоне роста нефтяных и газовых цен. В долгосрочной и среднесрочной перспективе все это может существенно отразиться на состоянии газового рынка. Но все же главным и наиболее насущным направлением ответа является диверсификация поставок самого газа, то есть поиск новых поставщиков и новых транзитных маршрутов. В том числе и на постсоветском пространстве.

Не секрет, что страны Евросоюза давно озабочены созданием новых транзитных маршрутов из Каспия и Средней Азии, которые должны резко сократить «энергозависимость» Старого Света от поставок нефти и газа с нестабильного Ближнего Востока и из непредсказуемой России. В Брюсселе считают, что в рамках намеченной диверсификации нефтегазового импорта Казахстан и Туркменистан могут дать Европе до четверти требуемых энергоносителей. Но для достижения этой жизненно важной цели необходимо связать постсоветские республики Средней Азии и Европу новыми трубопроводами, проложив их через южный Кавказ, Турцию, Украину. Ближайшая цель ЕС — преодолеть двойную зависимость: от российского газа и от российского посредничества при поставке энергоносителей из каспийско-азиатского региона. На данный момент РФ благодаря контролю над инфраструктурой транзита остается монополистом поставок среднеазиатского газа в Европу.

Потеря этой монополии будет равнозначна потере всяких претензий на особую роль в энергополитике Северной Евразии. Не случайно ряд западных СМИ при освещении конфликта подчеркивали, что ресурс контроля над газопроводами и, прежде всего, монополия на транзит газа из Средней Азии для «Газпрома» сегодня уже важнее, чем собственная газодобыча. Политически это, безусловно, так (собственную газодобычу можно рассматривать — пока — как тылы, стратегический резерв, а транзитный, геополитический ресурс — как главный предмет борьбы), в значительной мере это верно и с экономической точки зрения (себестоимость добычи газа в Туркмении ниже, чем в России, а объемы не только разведанных, но разработанных месторождений весьма значительны).

Таким образом, газовый конфликт с Украиной — лишь эпизод в процессе построения фунда-ментальной системы отношений на энергетическом рынке между Россией и Евросоюзом. (О конфликте интересов с ЕС в энергополитической сфере — см. меморандум ИНС «Геополитика ТЭК и цивилизационный проект России»). Российско-европейский энергоконфликт не сопровождается телевизионными фанфарами, но ставки в нем несоизмеримо выше. Речь идет не о том или ином уровне прибыли отдельных рыночных субъектов, а о всей системе влияния РФ на постсоветском пространстве, да и об экономическом суверенитете России как таковом.