Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети - Евгений Морозов Страница 45

Несколько недель спустя после того, как “Гугл” узнал, что некто пытался взломать почтовые ящики китайских диссидентов-правозащитников, он, к его чести, начала извещать пользователей о попытках войти в их аккаунты с другого компьютера. Не многие почтовые службы последовали его примеру (ведь это может повлечь неоправданные затраты!), так что это происшествие едва ли положило конец перлюстрации диссидентской переписки.

Еще важнее то, что интернет помог ослабить влияние “человеческого фактора”: вряд ли чтение “сниппетов” и выделенных в тексте ключевых слов вызовет у полицейских сильную эмоциональную связь с их “подопечными”. Интернет-полицейские едва ли столкнутся с неправдоподобными персонажами вроде бесстрашных диссидентов, растопивших ледяное сердце офицера Штази из “Жизни других”. Их глазам “объекты” предстают в виде одномерных скучных записей в базе данных. Если прежде слежка начиналась с выбора цели, которой после приписывали преступления, то сейчас ситуация противоположная: сначала обнаруживаются преступления (например, антиправительственные заявления или подозрительные контакты с Западом), а после – сами виновные. Трудно вообразить, чтобы сотрудники иранской интернет-полиции прониклись симпатией к людям, за которыми они следят, после чтения отрывков, найденных системой: они уже уверены в виновности “объектов” и всегда могут при необходимости накопать еще текстов-доказательств.

Техника помогает людям, принимающим решения, избежать колебаний (а также – достаточно часто – заглушить их здравый смысл и гуманность). Это хорошо понимали нацисты. В 1946 году Альберт Шпеер (личный архитектор Гитлера, позднее – министр вооружений и военной промышленности) в своем последнем слове в Нюрнберге заявил: “Диктатуры прошлого нуждались в высококвалифицированных помощниках в низовых организациях, в людях, способных мыслить и действовать самостоятельно. Авторитарная система в эпоху современных технологий может без таких людей обойтись. Одни только средства коммуникации позволяют механизировать деятельность низших управленческих структур”.

Несомненно, нельзя списывать преступления нацизма лишь на технику, однако к словам Шпеера стоит прислушаться: еще не существует такой базы данных, которая будет плакать над собственным содержанием.

Огромная экономия сил и средств, которую принесли цифровые технологии, позволила людям, занимающимся слежкой, перейти к более актуальным задачам. Директор по сбыту “Ти-эр-эс солюшнз” (китайской фирмы, предоставляющей услуги анализа данных, в том числе властям КНР) в 2009 году в интервью “Файнэншл таймс” с гордостью заявил, что в китайской интернет-полиции, отчасти благодаря новшествам, предложенным “Ти-эр-эс солюшнз”, теперь требуется один человек для выполнения той работы, для которой прежде требовалось десять. Однако не стоит радоваться: остальные девять вряд ли остались не у дел. Скорее всего, теперь они выполняют более сложные задачи, отыскивая связи между сотнями сниппетов, автоматически собираемых компьютерными системами. По словам представителя “Ти-эр-эс солюшнз”, отрасль испытывает подъем. “Китайские власти выдвигают много различных требований: возможность раннего предупреждения, политика поддержки, конкуренция между правительственными учреждениями в сфере слежки. В конце концов из этого вырастет целая индустрия”, – заявил он.

И это вряд ли та самая ориентированная на Сеть промышленность, рождение которой приветствовали сторонники “викиномики”. Они редко упоминают о том, что хотя интернет и избавил многие организации от ненужного балласта, он одновременно повысил эффективность тайной полиции и ее подрядчиков в частном секторе. Давно пора сочинить книгу о “викиэтике”.