Клинки Преддверья - Ян Бадевский Страница 42

Мастер ножей шагнул вперед и обнял своего учителя. Вячеслав некогда заменил ему отца, и Ольгерд испытывал боль от предстоящего расставания. Почему так выходит? Все, кто ему дорог, остаются в прошлом.

– Ладно. – Вячеслав отстранился. – Тебе надо идти. А у меня подгорит рыба.

Один миг. Ольгерд заметил, как по щеке Вячеслава пробежала мокрая дорожка. Прямо через крест Знающего-на-Перекрестках. Потом учитель отвернулся и стал суетливо переворачивать ольховые палочки с рыбой.

– Мы… – начал Ольгерд.

Его остановила поднятая рука.

– Не говори этого, мой ученик. Ты не знаешь будущего. Никто не способен узреть дороги, разбегающиеся из-под ног. Скажу одно. Если я учил тебя все эти годы правильно, ты вернешься. Я буду ждать тебя в Улкундаре. Или еще где-нибудь. И тогда мы завершим обучение.

Ольгерд молча покинул озерный дом. За ним неотступно следовал погрустневший рлок.

Чтобы не оставлять учителя без лодки, Ольгерд обратился к жителям деревни с маленькой просьбой. Ему не отказали.

«Ты готов?»

Мысль пришла откуда-то с берега.

«Да».

Платформа исчезла. Пространство исказилось лишь на мгновение – мастер ножей почувствовал легкий толчок. А потом он увидел, что стоит на берегу, возле лодочного причала. Обернувшись, Ольгерд бросил прощальный взгляд на плавучий домик с бамбуковой крышей. Поправил заплечный мешок и уверенно двинулся по узкой тропинке.

«До встречи, гость из узлового мира».

Послание жителей деревни настигло Ольгерда уже в лесу. Он ответил волной эмоциональной привязанности. И добавил:

«Мы увидимся в лучшие времена».

Ольгерда и Рыка накрыло чем-то добрым и уютным – ниры желали им приятного путешествия.

Знакомая тропа вела Ольгерда через помрачневший лес. Местность была холмистой, тропа виляла среди камней. Отшагав пару стадий по палой листве, Ольгерд свернул в чернолесье. Воздух здесь сковали тишина и осеннее увядание. Рлок мягко ступал по черному с рыжими вставками ковру. Лапы хищника были бесшумными.

Вячеслав предупредил, что молодые Хозяева Дверей не открывают Двери в Дзуар с первого раза. Это далекий мир, пробиться в него сложно. Ольгерд шел туда, где портал распахнулся перед его далеким предшественником. Место называлось Мельничным бродом. В «Дневнике» было написано так: небольшая речушка, деревянный мост и старая мельница со скрипучим колесом. От озера, на котором Ольгерд прожил несколько недель, нужно идти весь день. Если направление выбрано правильно, на закате мастер ножей увидит мельницу.

В полдень Ольгерд сделал привал. Уселся под старой разлапистой сосной, развязал заплечный мешок и достал нехитрую еду – вчерашние лепешки, вареный картопль, сушеные яблоки и мех с водой. Рлок отправился за добычей в лес.

Ольгерд ел не спеша, размышляя о будущем. Тишину изредка прорезали невнятные шорохи, стук клюва неизвестной птицы или фырканье зверя, ищущего, чем поживиться в умирающем лесу. Над головой шумел ветер, раскачивались кроны деревьев.

Дзуар был миром воинов-долгожителей. Один из редких уголков Вселенной, не колонизированный Демиургами. Да, сюда пробивались порталы. Велась торговля. Но люди не приживались в Дзуаре, ведь там все было иначе. Человеческие миры, о которых Ольгерду довелось прочесть в «Дневнике», имели между собой неуловимое сходство. Там имелись леса, горы и реки, моря и озера. Где-то возделывались поля. Менялись времена года, а сутки примерно равнялись «земному стандарту». Ольгерд уже знал, что «земной стандарт» – это двадцатичетырехчасовой цикл. Солнце поднимается на востоке и заходит на западе. Так устроены Предельные Чертоги, так устроено и Преддверье.

Но есть миры, в которых два солнца. Есть миры с бесконечными днями и ночами, с приливами, накрывающими раз в столетие города существ-амфибий. Есть пустынные и дождливые миры, населенные нечеловеческими расами. Есть миры, в которых твое тело становится более тяжелым. В некоторых местах трудно дышать – виновата разреженная атмосфера.

Есть миры, в которых недолюбливают чужаков.

Таков, к примеру, Дзуар.

Тамошние сообщества являлись закрытыми кланами, Домами воинов. Законы как таковые отсутствовали. Существовал некий священный текст, «Книга Домов», уложениям которой все подчинялись. Предшественник Ольгерда не смог добыть «Книгу», но привел в «Дневнике» отдельные цитаты из нее. Ольгерду запомнились фразочки наподобие: «Сила – в смерти». «Умри позже врага» или «Меч – стена твоего дома». Дзаур был бедным миром. По свидетельству странников, переступавших межзвездные пороги, войны между Домами вспыхивали постоянно. Лидеры Домов сами разрешали конфликты. Дом Уастырджи не вмешивался в кровную вражду и мелкие дрязги. Понятие «страна» у дзуаров отсутствовало. Но имелись земли и пути, подконтрольные определенным Домам. Но границы между владениями условны. Мирные жители и торговцы вправе менять покровителей. У них там что-то вроде каст, насколько понял Ольгерд. Представители этих каст выбирают Дом и подписывают с ним контракт. Дом защищает интересы представителей касты, а входящие в состав объединения ремесленники или крестьяне оказывают встречные услуги.

Сферы влияния на Дзуаре постоянно накладываются. Дома могут внезапно срастись, поглотить друг друга либо разделиться на враждующие фракции. Касты тоже неоднородны. Например, есть каста шахтеров. Каменотесы заключили контракт с Домом Афсати, а рудокопы – с Домом Курдалагона. Эти Дома находились в состоянии столетней войны друг с другом. Таким образом, рабочие одной касты принадлежали к противоборствующим лагерям.

Ольгерд не любил политику. Эта сфера всегда была вотчиной Коэна и властителей, с которыми сотрудничал посредник. Мастер ножей до поры защищал Храм и служил ярлу Ламморы, а затем сопровождал волшебника с Земли в его странствиях. Теперь же ему приходилось самостоятельно принимать решения. Ольгерд больше не был наемником, пускавшим в ход ножи по чужому приказу. Теперь он – ученик Хозяина Дверей. Нужно мыслить самостоятельно. Иначе Посторонних не остановить.

И вновь мастер пожалел о недоступности рун. Незримые энергетические потоки пронизывали ткань мироздания, но лишь в Преддверье братья гильдии владели силой, способной поставить их в один ряд с боевыми магами. Это несправедливо.

Доев кусок лепешки, Ольгерд выпил воды и стал собираться в путь. Мысленно позвал Рыка. В ответ прилетел образ – раздираемая клыками и когтями добыча. Полярный рлок ел.

«Догонишь», – подумал Ольгерд.

И двинулся в путь.

Тропу, ведущую к реке, засыпало осенней листвой, но он умел находить лесные дороги. Его детство прошло в Шинском лесу, а это что-нибудь да значит.

Мастер ножей, сопровождаемый рлоком, шагал весь день по чернолесью, а к вечеру, как и предполагалось, вышел к реке. Безымянная река несла свои воды сквозь плотный строй деревьев. Кривые стволы свешивались с крутых берегов, цепляясь ветками за водную гладь. Корни, подобные щупальцам спрута, врастали в илистые обрывы. Ольгерд двинулся вниз по течению, петляя среди стволов. Между ним и старой мельницей пролегла половина стадии. Вскоре лес расступился, обнажив островок цивилизации.