Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного - Роберт Д. Каплан Страница 40

У Мэхэна, как и следовало ожидать, были враги. Так, сэр Норман Энджелл в опубликованном им в 1909 г. труде «The Great Illusion» («Великая иллюзия»), который стал пламенным манифестом в защиту пацифизма, осуждает работы Мэхэна как «весьма вредные фантазии». Этот британский журналист и политик, которого, к его чести, ненавидел Хаусхофер, осуждает утверждение Мэхэна о том, что «установление государственной власти над иностранными сообществами» может быть достойным предприятием, поскольку «люди, государства и империи, помимо физических тел, имеют душу». Мэхэн, по мнению Энджелла, совершенно абсурдным образом отвергает вполне материальную реальность отдельно взятого человека и заменяет ее почти непостижимой реальностью государства. «Приходит ли кому-нибудь в голову, — рассуждает Энджелл, — отнестись почтительно к некоему человеку только потому, что он проживает на территории одной из самых больших империй в мире или, наоборот, отнестись с презрением к любому другому только на том основании, что он родом из небольшого государства?». [201]Иначе говоря, Мэхэн и косвенным образом Спайкмен, Маккиндер и другие географы и геополитики являются детерминистами и сторонниками эссенциализма. Их склонность к воинственности, как сетовал Берлин, произрастает из ви́дения государств и империй как более реальных сущностей, чем люди, которые их окружают. К тому же мы можем привести в их защиту только пример Хаусхофера: если бы Мэхэн и остальные не занялись того рода детерминизмом, который так осуждает Энджелл, они бы уступили поле глобальных стратегий тем, кто действительно выступает на стороне зла. Увы, мы нуждаемся в моральном несовершенстве таких исследователей, как Мэхэн.

В действительности труду Энджелла о том, почему война и соперничество за власть между великими державами нелогичны, не повезло в том, что он был напечатан всего за несколько лет до начала Первой мировой войны, с которой началось столетие беспрецедентных войн и конфликтов в Европе. Энджелл совершенно незаслуженно стал во многих кругах посмешищем. Я говорю «незаслуженно», потому что сама по себе его книга читается на одном дыхании и в ней приводятся блестящие аргументы. Его книга могла бы стать книгой провидца, будь человеческая натура чуть менее низкой. Именно из-за недостатков человеческой натуры, масштаб которым придают географические границы, идеи таких авторов, как Мэхэн, долгие десятилетия казались более живучими, чем идеи таких, как Энджелл.

На фоне того, что динамика могущества в мире сегодня стремительно меняется, индийские и китайские стратеги жадно читают Мэхэна. Они строят флот, предназначенный для крупных сражений на море, тогда как европейские адмиралы в наше время рассматривают военно-морские силы исключительно в качестве морских полицейских. «Очень многие ученые на симпозиуме в Пекине в 2004 г. цитировали Мэхэна… подтверждая влияние его идей, — пишут профессора Военно-морского колледжа Джеймс Р. Холмс и Тоши Йошихара. — И практически все без исключения они цитировали самые воинственные из наставлений Мэхэна, приравнивая контроль над морем к подавляющей силе, которая перекрывает неприятелю путь к общим морским просторам». [202]В последнее время, по мере того как китайские ВМС увеличиваются в размерах и становятся все более профессиональными, уклон в сторону идей Мэхэна в Пекине только усилился, особенно с наращиванием морской мощи Индией, чего опасаются китайцы. Индийцы, в свою очередь, рассматривают китайцев с позиций того же Мэхэна. А вот военно-морской флот США между тем вооружился теориями другого специалиста. Позвольте объяснить.

Джулиан Корбетт, британский историк того же периода, не столько противоречил Мэхэну, сколько предложил более тонкий подход к военно-морской стратегии, делая акцент на большем количестве действий в море при меньшем количестве кораблей. Корбетт утверждает, что, если одна нация утратила контроль над морем, это не обязательно означает, что другая его тут же захватила, как считал Мэхэн. Коалиция нескольких флотов, хотя и может показаться слабой и рассредоточенной, если ее организовать должным образом, может оказаться «реальной и грозной силой». Корбетт называет это «жизнеспособным флотом» — группой кораблей, которая может, когда это необходимо, быстро объединиться в один флот. «Жизнеспособному флоту» нет необходимости господствовать на море или топить флот противника. Он может добиться куда большего эффекта, захватывая важные военно-морские базы и контролируя уязвимые точки на географической карте. Такой флот, как утверждал Корбетт, должен действовать «активно и энергично», предоставляя ограниченную степень защиты. [203]Книга Корбетта вышла после Второй мировой войны, когда Британский королевский флот ослабил свое присутствие в мире, используя, однако, с выгодой для себя растущую военно-морскую мощь своих союзников — Японии и США.

Сейчас США в таком же положении, как Великобритания 100 лет назад. Американский военно-морской флот постепенно уменьшался с примерно 600 кораблей во времена холодной войны до 350 единиц в 1990-х и 280 — в теперешнем его состоянии. Более того, существует вероятность (из-за бюджетных сокращений и перерасхода средств), что флот в ближайшие годы сократится до 250 единиц. Но сейчас, по существу, он включает в себя силы таких военно-морских союзников США, как Индия, Япония, Австралия и Сингапур. В октябре 2007 г. военно-морское ведомство США опубликовало документ под названием «A Cooperative Strategy for 21st Century Seapower» («Совместная военно-морская стратегия XXI в.»), который составлен больше в духе работ Корбетта, с его акцентом на взаимодействии, чем Мэхэна, с его акцентом на доминировании. «Интересам нашего государства, — говорится в документе, — служит содействие развитию мирной глобальной системы, состоящей из сети взаимосвязанных торговых, финансовых, информационных, правовых, общественных и управленческих систем». С точки зрения военно-морского флота США части нашего мира становятся все более взаимосвязанными, а население мира концентрируется в демографических узлах возле морей, которые подвергнутся огромным разрушениям в случае асимметричных атак или природных катастроф. Даже крупные силовые конфликты, говорится в документе, малозаметны и асимметричны. Речь практически больше не идет о традиционных морских и сухопутных сражениях. Растущая военно-морская мощь Китая даже не упоминается. Духом «коллективной безопасности» пропитано все. «Ни у одного государства нет достаточных ресурсов, чтобы обеспечить безопасность… на всех морских просторах планеты». И на этих морских просторах, как утверждается в документе, западный сектор Тихого океана и весь Индийский океан будут первыми среди равных по своему стратегическому значению. [204]