Великая Америка. Тайная сила власти - Томас Джефферсон Страница 39

По этому вопросу я подготовил свои замечания и представил их на рассмотрение уполномоченного по финансам. Я получил от него ответ, в котором он выразил приверженность своей общей системе, согласившись только на то, чтобы его единица состояла из сотни предложенных им ранее единиц, с тем чтобы доллар содержал 1440/100, а крона – 16 единиц. Я ответил ему и напечатал мои заметки и его ответ отдельным листом, который вручил членам Конгресса для рассмотрения, а комитет согласился внести на обсуждение предложение, основанное на моем принципе. Он был одобрен в следующем году.

На этом и основана существующая сейчас денежная система. Деление доллара на десятые, сотые и тысячные части – даймы, центы и милли – теперь настолько всем понятно, что подобное деление было бы легко ввести и для мер веса и длины. Когда я путешествую, я пользуюсь изобретенным Кларком одометром, который делит милю на сотые части, и я вижу, что каждый легко понимает, о каком расстоянии идет речь, когда оно выражено в милях и сотых долях мили, и каждый так же легко поймет, когда речь будет идти о футе и его сотых долях, фунте и его сотых долях и т. д.

* * *

Нерадивость членов Конгресса, их непрерывные заседания стали вызывать тревогу, поэтому некоторые легислатуры предложили даже делать перерывы и ограничивать длительность его заседаний периодическими сессиями. Поскольку «Статьи Конфедерации» на периоды перерывов в работе Конгресса не предусматривали обеспечения реального руководства, а такое руководство было необходимо для осуществления контроля за исполнением текущих дел, приема и контактов с иностранными посланниками и государствами и для того, чтобы созывать Конгресс в связи с внезапными и чрезвычайными обстоятельствами, в начале апреля я предложил образовать комитет под названием «Комитет штатов», в состав которого вошло бы по одному представителю от каждого штата и который функционировал бы во время перерывов в работе Конгресса.

Я предложил разделить функции Конгресса на исполнительную и законодательную, с тем чтобы в перерыве между его сессиями вторую зарезервировать, а первую, по общему решению, передать этому комитету. Позднее это предложение было принято и созданный комитет приступил к исполнению своих обязанностей. Вскоре члены его перессорились, разделились на две партии, покинули свои посты и до следующего заседания Конгресса оставили страну без реального руководства. Позднее мы видели, как то же самое происходило в Директории Франции и, я считаю, так будет всегда с любым исполнительным органом, основанным на началах плюрализма. Наш замысел, а я считаю его самым лучшим, сочетает мудрость с целесообразностью, предусматривая плюрализм советников, но единственного арбитра, что необходимо для принятия окончательного решения.

Я находился во Франции, когда мы узнали об этом расколе и распаде Комитета. В беседе со мной о странной склонности людей к ссорам и разделению на партии д-р Франклин как всегда выразил свои чувства с помощью нравоучительной истории. Он рассказал о том, что Эдистонский маяк в Ла-Манше, сооруженный на скале посреди пролива, зимой совершенно недоступен из-за бурного характера моря в это время года. Поэтому на зиму все продовольствие для двух смотрителей маяка, обеспечивающих его работу, приходилось завозить осенью, поскольку позже, до наступления весны, добраться до них было невозможно. В первый погожий весенний день к ним вышла лодка со свежими продуктами. Встретив у дверей одного из смотрителей, лодочники заговорили с ним. «Как дела, друг?» – «Очень хорошо». – «Как твой товарищ?» – «Не знаю». – «Не знаешь? Разве его нет здесь?» – «Не могу сказать». – «Разве ты не видел его сегодня?» – «Нет». – «А когда ты видел его последний раз?» – «Прошлой осенью». – «Ты что убил его?» – «Нет, конечно». Лодочники уже собирались схватить его как явного убийцу своего товарища, но он настоял, чтобы они поднялись наверх и сами все осмотрели и проверили. Поднявшись наверх, лодочники обнаружили там второго смотрителя. Они поссорились вскоре, кажется, после того, как остались одни и, разругавшись, разделились на две партии: заботы о нижней части маяка отошли к одному из них, а о верхней – к другому. С тех пор они не виделись и не разговаривали друг с другом.

Но вернемся к нашему Конгрессу в Аннаполисе. Окончательный мирный договор, который был подписан в Париже 3 сентября 1783 г. и текст которого был получен здесь, должен был быть ратифицирован голосами не менее чем девяти штатов. По этой причине 23 декабря мы разослали письма нескольким губернаторам, извещая их о том, что текст окончательного договора получен, но сейчас в Конгрессе представлено лишь семь штатов, в то время как для ратификации необходимо девять. В письмах мы настаивали, чтобы губернаторы потребовали от своих делегатов немедленной явки в Конгресс. Чтобы сберечь время, я предложил 26 декабря обязать морского агента (Роберта Морриса) подготовить корабль здесь, в Нью-Йорке и в каком-нибудь порту восточного побережья, чтобы тотчас отправить ратификационную грамоту договора, как только она будет подписана.

* * *

В целом предложение было встречено Конгрессом с одобрением, но против него выступил д-р Ли в связи с теми расходами, которые мог бы навлечь на нас морской агент, получив на это право. Д-р Ли заявил, что было бы лучше сразу же ратифицировать договор и отослать ратификационную грамоту. Перед этим некоторые делегаты предложили считать достаточным для ратификации голоса семи штатов. В связи с этим мое предложение было отложено, а г-н Рид от Южной Каролины внес другое предложение – о немедленной ратификации договора. Дебаты по нему продолжались 26 и 27 числа. Рид, Ли, Уильямсон и Иеремия Чейз настаивали на том, что ратификация была просто делом формы, что договор считается заключенным с момента его подписания полномочными представителями, что, хотя «Статьи Конфедерации» требуют для вступления договора в силу согласия девяти штатов, все же само заключение договора не может называться вступлением его в силу; что если для ратификации договора требовать согласия девяти штатов, то, следовательно, пять штатов смогут всегда удерживать нас в состоянии войны; что девять штатов уже в сущности санкционировали ратификацию тем, что прежде ратифицировали предварительный договор и дали указание своим представителям согласиться на подписание окончательного договора, составленного в тех же выражениях, а текст настоящего договора по существу почти такой же дословно; что сейчас на ратификацию, пересылку ратификационной грамоты и ее обмен остается всего шестьдесят семь дней; что нет никаких надежд на то, что в скором времени в Конгрессе будут представлены девять штатов; что по существу сейчас крайний срок, до которого мы могли рискнуть затягивать дело, что если ратификационная грамота не будет доставлена в Париж к назначенному времени, договор потеряет силу; что в случае ратификации его семью штатами он все равно будет скреплен нашей печатью и в Великобритании не будет известно, что на это согласились только семь штатов; что у них нет права обращать внимание на этот вопрос и что за него мы отвечаем только перед своими избирателями; что эта ратификация подобна той, которую Великобритания получила от голландцев в результате переговоров сэра Уильяма Темпла.

Монро, Джерри, Хауэл, Эллери и я, напротив, доказывали, что в современной европейской практике ратификация рассматривается как акт, придающий договору силу, без которого договор не является обязательным. Согласно полномочиям, полученным участниками переговоров, право ратификации договора оставалось за Конгрессом. В самом договоре предусматривается, что он должен быть ратифицирован. В чьей это компетенции – это уже другой вопрос. «Статьи Конфедерации» четко и ясно требуют согласия девяти штатов для вступления в любой договор. Этот акт подразумевает, что согласие девяти штатов требуется как для заключения договора, так и для вступления его в силу, поскольку целью его является защита прав Союза во всех тех важных случаях, когда требуется согласие девяти штатов. В противном случае семь штатов с населением, составляющим менее одной трети наших граждан, могли бы навязать нам договор, действительно подписанный по поручению и в связи с указанием девяти штатов, но составленный полномочным представителем в явном противоречии с этими указаниями и в ущерб огромному большинству. Признается или нет текст окончательного договора точной копией предварительного, являются ли отступления от него существенными или нет – этот вопрос вправе решать только девять штатов. Детали ратификации статей предварительного договора девятью штатами, указания нашим представителям составить текст окончательного договора на основании текста предварительного, фактическое совпадение их смысла не делают нас правомочными ратифицировать договор в данном случае. Если эти обстоятельства сами по себе представляют ратификацию, то не требуется ничего, кроме передачи удостоверенного экземпляра грамоты в обмен на британскую ратификационную грамоту. Если нет, то все остается по-старому: нет ни ратификации договора девятью штатами, ни нашего права его ратифицировать. Прошло всего четыре дня с того времени, как представители семи штатов, присутствующих сейчас, единодушно одобрили для рассылки губернаторам штатов, представители которых отсутствуют, резолюцию, где в качестве основания для требования срочно прислать их делегатов, указывалась необходимость ратификации договора девятью штатами. В случае с голландской ратификацией Великобритания добивалась ее и поэтому была рада принять ее такой, какая она была. Они знают нашу конституцию и поэтому будут возражать против ратификации договора семью штатами. Если это обстоятельство будет скрыто, оно станет известно позднее и даст им основание отрицать законность ратификации, в которую их неожиданно вовлекли без их ведома обманным путем и которая стала бы бесчестным проституированием использования нашей государственной печати. Еще есть надежда на кворум из девяти штатов. Если договор не будет вовремя ратифицирован и станет недействительным, неполная ратификация его не спасет. Но на самом деле он не станет недействительным, а получит лучшую основу, приобретет необходимую форму, пусть хотя бы и несколькими днями позже, со ссылкой на незначительность этого обстоятельства и на физическую невозможность пунктуально соблюсти сроки. Он будет одобрен всеми странами и самой Великобританией, если она не решит возобновить войну, а если решит, то ей не понадобятся никакие предлоги, ей ничто не помешает. Г-н Рид предупредил, что он потребует поименного голосования. Возражавшие против этого подготовили в ответ резолюцию, целенаправленно объяснявшую причины их несогласия с предложением м-ра Рида. Когда стало ясно, что предложение не будет принято, решили, что лучше не ставить его на голосование вообще. «За» был бы только один Массачусетс. Род-Айленд, Пенсильвания и Виргиния были бы «против». Голоса делегатов Делавэра, Мэриленда и Северной Каролины разделились бы.