Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин Страница 37

Объем прямых мер «количественного смягчения» 2009 — 2012 гг. [652]

На фоне кризисной Европы Германия выглядит уникумом, у нее минимальная за последние 20 лет безработица, снизившаяся по сравнению с 2006 г. почти в два раза. Число занятых достигло 41,5 млн. человек — столько рабочих мест не было в Германии за всю ее историю. Германия 2012 г. имеет профицитный бюджет, рост ВВП и рекордный экспорт — 209 млрд евро, на 57 % больше, чем десять лет назад. И если в 2002 г. на экспорт шло 68 % продукции немецких машиностроителей, то в 2012-м уже 75 %. Начиная с 2013 г., можно ожидать подъема конъюнктуры» — утверждает глава экспертного экономического совета при немецком правительстве В. Франц [653]. Согласно прогнозу ОЭСР, опубликованному в конце прошлого года, уже в 2014-м рост немецкого ВВП должен составить 1,9 %. О вере инвесторов в Германию говорит тот факт, что почти половину своих долговых обязательств за последние годы она размещает под отрицательный процент.

Помимо Германии на европейском континенте экономическую стабильность демонстрирует Австрия, где безработица составляет всего 4,5 %, Люксембург — 5,2 %, Нидерланды — 5,3 % и т. п. Однако это мало влияет на состояние и динамику Европы в целом. Возможности проведения целостной антикризисной политики в Еврозоне в отличие от США сильно ограничены из-за отсутствия единого бюджетного и политического пространства. С экономической точки зрения еврозона является лишь валютным и таможенным союзом. И это создает угрозу распада еврозоны, который уже активно муссируется и подталкивается в последние годы. Например, лорд С. Уолфсон даже учредил специальную экономическую премию в размере 250 тыс. фунтов за лучшую идею, как расторгнуть европейский денежный союз и заменить единую европейскую валюту на национальные валюты [654].

Многочисленные варианты дезинтеграции Еврозоны, разделения ее на «центр» и «периферию», выделение «северной оси» и т. п., неизбежно ведут к снижению эффективности всей европейской экономики, а не повышению конкурентоспособности ее отдельных элементов. Развал Евросоюза приведет к появлению множества мелких экономически несамодостаточных и нежизнеспособных национализмов. Подобных тем, которые появились в Европе с реализацией лозунга президента В. Вильсона «о праве наций на самоопределение» в 1919 г. Комментируя этот пункт Версальского договора, Дж. М. Кейнс писал: «Бессчетные вновь созданные новые политические границы создают между ними жадные, завистливые, недоразвитые и экономически неполноценные национальные государства. Экономические фронты были терпимы так долго, как огромные территории были включены в несколько больших империй, но они будут нетерпимы, когда империи Германии, Австро-Венгрии, России и Турции разделены между двадцатью независимыми государствами » [655] .

В 1930-е годы развал европейских империй на мелкие национальные государства привел к ожесточенным экономическим войнам между ними. Л. Мизес, приводя пример таких стран, как Франция, Англия, Бельгия, Голландия, Польша, отмечал, что: «Каждая страна вела непрерывную экономическую войну против всех остальных стран… » [656] Итогом этой экономической войны стало истощение и деградация всех европейских стран, что поставило их на грань банкротства гораздо раньше, чем США, откуда пришла Великая депрессия. Кульминацией этого процесса стала Вторая мировая война [657].

Сегодняшний распад еврозоны, или выделение из нее наиболее производительного «ядра», приведет к тем же последствиям, «независимые страны» будут вынуждены вступить в войну валют и протекционизма. Европа в лице Германии, потеряв «национальный европейский рынок», станет неконкурентоспособной и на мировом — сердце Европы перестанет биться. Это будет конец европейской цивилизации.

Но с другой стороны, европейцев дожимает экономический кризис. Предложение Дж. Сороса и французского президента Ф. Олана, как и многих других европейских и мировых лидеров, фактически сводятся к тому, чтобы Германия взвалила на себя финансирование операции по спасению Европы, но Германия этого не вынесет. Именно поэтому канцлер Германии А. Меркель отвечает на подобные предложения — «только через мой труп». Но без Европейского Союза Германия просто не может существовать. Получается замкнутый круг, который с каждым циклом спасения очередного должника затягивается все туже.

Англия почувствует наступление перемен 2008 г. с банкротством банка Northern Rock и фактической национализацией (65 % акций) Lloyds Banking Group и (70 %) Royal Bank of Scotland, что спасет их от банкротства, а также с масштабными финансовыми антикризисными мерами. В то время, отмечает Ж. Аттали, «в Лондонском Сити крупные банки решают не производить увольнения по пятницам — это вызывает рост самоубийств в уикенд» [658].

Но это будет только началом — в 2011 г. в столице Англии пройдут массовые митинги протестов «против сокращений», а бывший премьер-министр Великобритании признает дерегулирование своей ошибкой «Мы не понимали, насколько все вещи оказались взаимосвязаны». В свое оправдание Г. Браун заявит: «И я, и вся Британия находилась под постоянным давлением Сити, который обвинял нас в чрезмерном регулировании» [659]. Весной 2011 г. правительственная комиссия по реформированию финансового сектора Великобритании потребует жесткого разграничения инвестиционных и коммерческих подразделений банков.

В августе 2011 г. в бедных районах Лондона начнутся уличные беспорядки, в которых примут участие тысячи человек, громящих магазины, бензозаправки и т. п. Беспорядки перекинутся на другие города, и британской полиции впервые будет разрешено применять пластиковые пули против погромщиков. Будет задержано более 1600 человек. Говоря о причинах этих беспорядков, премьер-министр Д.

Камерон отмечал: «Речь идет не о бедности, а о культуре…, которая прославляет насилие и неуважение к власти, говорит о правах, но не об обязанностях» [660]. Судя по составу участников беспорядков, эта культура, очевидно, находила себе благодатную почву в глубине той социальной пропасти, по которой Великобритания занимает лидирующие позиции в Европе.

Европейцы уже не могут самостоятельно разрешить долговой кризис и все чаще обращают свои призывы к мировому сообществу и мировому лидеру. Так, например, в сентябре 2011 г. президент Европейского банка Жан К. Трише на ежегодной конференции МВФ в Вашингтоне заявит: «Резко возросла угроза стабильности европейской финансовой системы… Мы стоим перед лицом глобального кризиса в области государственных финансов и мы (страны еврозоны) представляем ее эпицентр… Ситуация много раз хуже, чем в 2008 г.». Глава МВФ К. Лагард в декабре 2011 г., выступая в Госдепартаменте США, перейдет уже почти к угрозам: «Государства еврозоны не могут самостоятельно выйти из долгового кризиса, а коллапс европейской финансовой системы нанесет удар по всей мировой экономике» [661] . Уже в следующем — 2012 г. экономика Европы окажется в рецессии, ускоряющийся спад в годовом исчислении составит 0,5 % ВВП. Причем в конце года спад начнется и в двух крупнейших экономических державах региона — Германии и Франции. Немецкий ВВП потеряет 0,6 % впервые с кризисного 2009-го, французский — 0,3 % [662].