Не ради прибыли. Зачем демократии нужны гуманитарные науки - Марта Нуссбаум Страница 34

Я уже говорила о том влиянии, которое хор оказывает, прежде всего, на его участников. Нет нужды напоминать о том, что это влияние многократно увеличивается благодаря воздействию на родителей и семьи, на школы и на публику, которая приходит послушать выступления хора в США или за границей.

К сожалению, в образовательных учреждениях США, как на местном, так и на общегосударственном уровне, не поощряют подобные предприятия. Хор поэтому не вылезает из долгов и продолжает работать лишь благодаря постоянным взносам благотворительных организаций и неустанной работе волонтеров. Так удачно сложилось, что в Чикаго имеется несколько программ частного финансирования, позволяющих крупным городским организациям, действующим в сфере искусства, сотрудничать со школами; помимо этого, существует множество бесплатных проектов в области публичного искусства, финансируемых через государственные предприятия с участием частного капитала.

Раз уж я заговорила о деньгах, давайте рассмотрим этот вопрос. Считается, что искусство стоит слишком дорого. Мы не можем позволить себе тратить деньги на искусство в период экономических трудностей. Однако для того, чтобы поощрять приобщение к искусству, не нужно много денег. Нужно лишь предоставить пространство, и обучение различным видам искусства обойдется сравнительно недорого: ведь дети любят танцевать и петь, рассказывать истории и читать сказки. Речь не о том подходе к гуманитарному образованию, который критиковал Дьюи, то есть не о далеком от жизни высоком искусстве и дорогостоящем оборудовании, а также не о специальных предметах в программах обучения, способствующих пониманию высокоинтеллектуальных произведений искусства; нетрудно понять, что в эпоху, когда следует уделять внимание экономии средств, на это просто нет денег. С доводами о финансировании, которые я слышала от педагогов в Чикаго, я не согласна. Мне приходилось бывать в сельской местности в Индии и видеть, как работают образовательные проекты для женщин и девочек там, где нет вообще никакого оборудования, нет даже столов и парт, нет бумаги, ручек, порой есть лишь одна грифельная доска, которую передают из рук в руки. И тем не менее искусство там процветает, потому что девочки, которые едва научились читать, великолепным образом выражают себя, они ставят спектакли о том, что им довелось пережить, поют песни, посвященные борьбе, отображают свои цели и страхи в рисунках. Преподаватели, убежденные активисты, знают, что искусство – верный способ привлечь детей к учебе, сделать так, чтобы они захотели научиться читать и писать, а еще критически размышлять о собственной жизненной ситуации. Девочки очень часто просили меня, как гостью, научить их какой-нибудь песне Движения за права американских женщин; и, когда я начинала петь «We shall overcome» («Мы победим»), всегда выяснялось, что они уже знают эту песню, причем на всех региональных языках. Музыка и танец, рисунок и театральное искусство – вот доступные каждому источники радости и способы самовыражения; для их поощрения вовсе не нужно много денег. Конечно же, искусство составляет основу учебных программ в сельской местности, ведь оно дарит и детям, и взрослым желание учиться, приобщает их к позитивному отношению друг к другу и к тому, что можно получать удовольствие от прилежной учебы.

Почему нельзя точно так же использовать искусство и в США? Недавно я побывала в Альтернативной школе им. Дж. С. Мортона: эта государственная средняя школа расположена в Сисеро, пригороде Чикаго, и работает с проблемными детьми. Подростки, исключенные из других государственных средних школ, должны продолжать обучение в этой школе, если только они не решают закончить учебу (так могут поступить те, кому уже больше 16 лет). В школе учится всего 40 детей, поэтому каждому можно уделить персональное внимание. Директор школы – невероятно проницательный и отзывчивый человек, интересующийся судьбой любого ученика так, как если бы это был его собственный ребенок. Благодаря такому отношению, а также тому, что школа сотрудничает с волонтерской организацией, предоставляющей услуги психотерапевтов и социальных работников, всем детям обеспечены индивидуальные занятия и регулярная групповая терапия в малых группах по четыре-пять человек. Я была совершенно потрясена тем, каких изменений можно добиться лишь за счет того, что взрослые прислушиваются к детям. Атмосфера в школе оказалась настолько близка к домашней, к атмосфере школы в Пламфилде, описанной Луизой Олкотт, насколько это вообще возможно в ситуации, когда дети вынуждены после учебы возвращаться домой, к неблагополучным, а порой и жестоко обращающимся с ними родителям. Но когда я спросила об искусстве, директор и главный психотерапевт удивились: они даже и не думали о том, что искусство может им как-то помочь.

Но почему же нет? Эти подростки, по большей части мексиканцы, происходят из среды с богатейшими музыкальными и танцевальными традициями. Именно эти традиции и театральное искусство помогли бы им найти прекрасные способы выражения своих тревог и стремлений. Групповая терапия – уже своего рода театр, однако она не предполагает таких упорядоченных достижений, какие дает театральная постановка. В Альтернативной школе не было никаких экономических причин, по которым педагоги не могли бы уделить внимание искусству. Они просто не подумали о том, чтобы им заняться.

Четыре недели спустя главный психотерапевт школы прислал мне стихотворение. Его написала одна из девушек, которую я видела на сеансе групповой терапии, и это стихотворение стало реакцией на решение психотерапевта обратиться на занятиях в школе к различным видам искусства. Совсем не идеальное по форме, но потрясающе сильное стихотворение о растущей любви к ребенку, написанное матерью-подростком, которой пришлось многое пережить в этой новой для нее роли. Мне показалось, что стихотворение ознаменовало собой новый этап в ее движении к осознанию своего Я и умению владеть собой, и врач со мной согласился. Такой подход имеет огромный смысл, и при этом совершенно ничего не стоит.

Образование, которое я рекомендую, требует, чтобы учителя вели себя иначе. Для внедрения такого типа образования необходимы значительные изменения в подготовке учителей, как минимум в большинстве районов США и в большинстве стран мира, а также это обяжет практически всех директоров школ (за исключением директора Альтернативной школы им. Дж. С. Мортона) изменить цели и дух их учебных заведений. В этом смысле такое образование обойдется дорого. Однако я полагаю, что затраты окупятся; в самом же переходе к новому типу образования нет ничего, что противоречило бы уже существующей модели. После того как новая модель будет внедрена повсеместно, она будет сама способствовать собственному закреплению и развитию. Я даже осмелюсь утверждать, что образование, в рамках которого и ученики, и учителя вынуждены куда большее внимание оказывать развитию мышления и воображения, сокращает расходы, так как оно способствует сокращению аномии и бездарной траты времени, которые всегда бывают связаны с недостатком личной вовлеченности в тот или иной процесс.